Ночной клуб на Лысой горе. Дарья Донцова

от нас, забрав с собой труп Марфы, уехал эксперт Леонид, мы с полковником пошли к Веронике.

      – Была вроде физически здоровая женщина и – раз… умерла, – бормотала я. – Только что нормально разговаривала, пила чай, и все, нет человека. Ладно бы Марфе исполнилось девяносто лет, в таком возрасте всякое случиться может. Но она молодая!

      – Наверное, тромб оторвался, – предположил Дегтярев. – Может, Медведева принимала какие-то лекарства, которые увеличивают вязкость крови.

      – Я решила, что у Марфы с головой беда, она выглядела странно, – призналась я. – Что, если она состояла на учете у психиатра? Врачи иногда прописывают таблетки, помогающие бороться с основной болезнью, но плохо влияющие на печень, сердце. Вдруг у бедняги случился инфаркт?

      – Не стоит гадать, – остановил меня полковник, нажимая на кнопку домофона, который висел на калитке. – Панин разберется.

      – Я обиделась на него, – поморщилась я.

      – За что? – не понял Александр Михайлович.

      Я удивилась.

      – Неужели ты не слышал, как Леонид сказал своим подчиненным: «Упакуйте чашку, из которой пила Медведева. Да поаккуратней, там остатки чая. Его надо отправить на токсикологический анализ»?

      – Все верно, – кивнул полковник, – нельзя исключать отравление.

      Меня охватило возмущение.

      – И ты туда же! Неужели думаешь, что я подсыпала гостье яд? А я вот полагаю, что это мог сделать ты!

      – Никого нельзя исключать, – без тени улыбки заявил Дегтярев. – Порой преступником оказывается человек, на которого и подумать нельзя.

      Я молча слушала приятеля. Здорово! Толстяк живет с нами много лет в одном доме, и он, член семьи, включил меня в список подозреваемых? Ну, погоди! Велю Ирке каждый день готовить на завтрак геркулесовую кашу – все наши едят ее с большим удовольствием, а вот Александр Михайлович овсянку ненавидит. И это еще не вся месть, только начало! Смотреть мне прямо в глаза и говорить про анализ чая в чашке? Конечно, кто Марфе чай заваривал, а потом наливал? Я… Ну, Дегтярев, держись! Александр Михайлович даже не догадывается, на что я способна, если разозлюсь!

      Калитка щелкнула и открылась, мы с полковником вошли во двор и увидели на крыльце Веронику, одетую в синие джинсы и серую майку.

      – Проходите, – предложила она. – Хотите кофе?

      – К сожалению, у нас неприятная новость, – произнес Дегтярев. – Относительно Марфы.

      – Да? – удивилась Балабанова. – Думала, она до сих пор спит – дверь в гостевую закрыта, в спальне тихо. Подруга опять к вам пришла? Снова приставала к господину Маневину? Мне казалось, что я убедила ее этого более не делать.

      – Марфа прибежала к нам в районе двух ночи, – перебила я ее.

      – Совсем с ума сошла! – возмутилась Ника. – Ну точно, голову потеряла окончательно! Умоляю, не сердитесь. Понимаете, Марфа всю жизнь под гнетом матери прожила…

      – Она скончалась, – решился наконец сообщить Дегтярев.

      – Да, да, – кивнула Вероника, – Евдокия Тимофеевна умерла, поэтому мне удалось уговорить