Крестоносцы. Михель Гавен

люблю тебя, Майк…

* * *

      Тусклый свет фонарей освещал низкие одноэтажные дома вдоль покрытой густым слоем пыли улицы. Они были грязно-желтыми, из необожженного кирпича, местами глиняные. Покосившие вывески на лавках, горы мусора прямо посередине проезжей части. То и дело из переулков с лаем выскакивали стаи бродячих собак – оборванных, голодных, злых. Принципиальной разницы между людьми и животными не наблюдалось. Старый пикапчик, смонтированный из деталей трех или четырех своих менее счастливых собратьев, а потому черно-красно-белый, затормозил перед низким крыльцом с обшарпанной входной дверью. На вывеске сбоку арабской вязью вывели слово «больница», оно же повторялось внизу по-английски, но с двумя ошибками – в слове hospital буква s отсутствовала, а последнюю гласную почему-то заменили на e. В общем, местный колорит чувствовался во всем. Джин вышла из машины. В джинсах, футболке, легкой кожаной куртке. Волосы скручены в узел на затылке. Казалось, появилась обычная западная женщина на непримечательной улице где-то на Востоке. Над городом черным бархатным ковром раскинулось ночное небо, прямо над головой, как желтый фонарь, висела полная луна, а вокруг буквально полыхали мириадами ослепительных искр сотни звезд – крупных, поменьше, совсем маленьких.

      – У вас, Ахмет, мне нравится небо. – Джин вскинула голову. – Удивительное. Ночное – просто фантастическое, а утром, когда восходит солнце, романтическое. Я вижу множество отблесков, причем всех цветов радуги.

      – Небо – один из немногих даров Аллаха нашей природе, – откликнулся водитель. – Главные сокровища Ирака под землей и над землей, мэм. В отличие от других стран, растительность бедная, животных тоже особо нет.

      Ахмет был сержантом ICDC, то есть местной национальной гвардии. Он привозил в эту больницу Джин, соблюдая предварительную договоренность, в качестве двоюродной сестры. Здесь никто не знал ее настоящего имени. В больнице она была не Мэри-Джин Роджерс, капитан медицинского корпуса США, а некоей Аматулой Байян, дальней родственницей Ахмета Байяна, наполовину – арабка, наполовину француженка. Дочка эмигрантов, якобы выехавших давным-давно в Париж, а теперь, получив там образование, вернувшаяся помочь своей стране.

      Отличное знание арабского языка и некоторых местных наречий позволяло Джин играть эту роль, и группировка Аль-Каида сквозь пальцы смотрела на ее присутствие. Знай они о реальном положении вещей, молодая женщина не проработала бы в больнице и одного дня. В данном случае ей полагалась мгновенная смерть, хотя опасность и так оставалась. Только репутация отличного хирурга спасала Джин. Лидеров местных бандформирований никто не страховал от серьезных увечий, поэтому за свои шкуры они дрожали и хорошего хирурга придерживали. Еще ни разу Джин не вызывали к кому-либо из бандитов. Ездил местный доктор Фарад, но подобный поворот событий не исключался. Молодая женщина подозревала об этом. Фарад – обычный медик, и случись черепно-мозговая травма или огнестрельное ранение сердца, он мог не справиться. Тогда повезут ее, даже не спрашивая.