Исповедь без прощения. Екатерина Островская

опять промахнулся и упал.

      Красная кнопка погасла. Можно было вызывать лифт, но все об этом забыли. Второй следователь бросился на Мошканова и попытался остановить его, но старший лейтенант был крупнее и в ярости. Он вырвался и быстрым движением выдернул из кобуры пистолет, направил его на Хворостинина.

      – Отставить, Мошканов! – крикнул майор Карнаухов.

      Но полицейский его не слушал.

      – Лицом к стене! – орал он. – Руки за спину! Быстро!

      – Давай меняться, – с усмешкой предложил Хворостинин. – Я тебе цветы, а ты мне пистолет.

      Он протянул букет ошарашенному оперативнику, поднес его к самому лицу.

      – Ты че? – вдруг закричал он и отскочил. – А-а!

      Пистолета в его руке уже не было. И похоже, что старший лейтенант сам не понял, как это произошло.

      – Оружие верну только вашему непосредственному начальнику, – продолжая оставаться невозмутимо спокойным, заявил Дмитрий, – а сейчас я звоню дежурному по городу и сообщаю, что на меня на лестничной площадке напал вооруженный пистолетом «макаров» пьяный мужчина в полицейской форме. Этот человек назвался старшим лейтенантом Мошкановым-Уродом.

      – Отдайте оружие, – попросил Карнаухов, распахнув перед Хворостининым свои корочки. – Этот человек наш оперативный сотрудник, и он при исполнении, а вы противодействовали…

      – Я уже сказал, кому верну оружие, товарищ майор, – мельком глянул на удостоверение следователя Дмитрий, – и только после освидетельствования этого вашего опера на наличие алкоголя в крови.

      Опять загорелась красная кнопка. А второй следователь медленно попятился к лестнице.

      – Ты куда, Петров? – крикнул ему вслед Карнаухов.

      – Разбирайтесь сами, меня здесь не было, – отмахнулся тот, – у меня законный выходной.

      – Слышь, друг, – обратился к Дмитрию ставший багровым Мошканов, – давай как-то по-человечески решим. Признаю, что перегнул палку, но работа, сам понимаешь, нервная. Прямо из-за стола выдернули… Вот эти, – опер кивнул на следователя, – звонят, требуют, приказывают, будто я им что должен…

      – Простите его, Дима, – попросила Даша, ей стало жалко незадачливого полицейского. – Я сама согласилась поехать и дать показания по событиям вчерашнего дня… Где была и что делала. И адвокат мой сейчас подъедет.

      – Тогда и мне надо ехать, ведь Даша практически весь день была со мной… Если нужно алиби, то я могу подтвердить…

      – В каком смысле была с вами? – растерялся следователь. – То есть вы хотите сказать…

      – Конечно, хочу, – кивнул Дмитрий, – только показания я дам в присутствии адвоката.

      – Простите, а как насчет пистолета? – напомнил о себе оперативник.

      – Угомонись, – посоветовал ему Хворостинин, – получишь от своего начальника, который в присутствии сотрудника управления собственной безопасности проверит по журналу в оружейной комнате и выяснит, кто тебе, пьяному, выдал оружие.

      В сумочке Даши зазвенел мобильный.

      – Адвокат, наверное, – решила она.

      Но