Страшная Эдда. Мария Елифёрова

только видимость? – спросил он, понюхав блюдо с мясом. Сигурд фыркнул.

      – Уморил! Видимость! Отличная свинина, ешь, не бойся.

      – В Асгарде есть свиньи?

      – Одна свинья. Очень большая и оживает всякий раз после того, как её режут. Однажды ей это надоело, и она сбежала в Утгард…

      Сигурд усмехнулся, вспомнив, должно быть, как ловили беглую свинью.

      – Так что ешь. Всё настоящее. После смерти мы не хвораем и боли не испытываем, но в еде нуждаемся. Хотя голодным тебе здесь ходить не придётся.

      Хёгни понял, что ему в самом деле хочется есть, и потянулся к блюду. Было очень вкусно, и еда отличалась от земной только тем, что не пачкала рук. Хёгни впервые почувствовал, что здесь его настоящий дом. Он попал туда, где всю жизнь хотел оказаться. Конечно, он навоображал себе много глупостей о Вальгалле, но разве беда, что реальность не походила на его смехотворные мечтания? Если вдуматься, это было лучше всего, что он мог себе представить. И здесь был Сигурд. Сигурд, с которым он помирился и больше никогда не расстанется. Разве в самых запредельных мечтах он мог себе представить, что Сигурд простит его? Более того, сядет с ним есть?

      – А тебе здесь хорошо? – спросил он Сигурда. Тот полулежал, опираясь на локоть.

      – Лучше не может быть. Ведь со мной Брюн.

      – Брюн? – Хёгни решил, что ослышался.

      – Ну да. Её простили. Боги решили, что она может вернуться в Асгард.

      – Это справедливо, – тихо сказал Хёгни. – Ведь ей столько пришлось перенести…

      – Вон она, танцует на барабане.

      Отсюда было лучше видно лицо пляшущей валькирии, и Хёгни понял, что это действительно была она. Брюн, за давнюю провинность перед богами превращённая в человека, Брюн, которой пришлось жить на земле среди людей, умереть и быть сожжённой – которая всем на беду полюбила Сигурда, погубив и его, и Хёгни – это была она. Снова бессмертная, снова крылатая, прощённая богами, она плясала на барабане, и блеск мечей в её руках слепил глаза.

      – Все хотят, чтобы танец с мечами исполняла именно она, – улыбнулся Сигурд.

      – Ты не ревнуешь? – удивился Хёгни.

      – Здесь это ни к чему. Мне отдали её сами боги. Да и любовь здесь не такая, как в Мидгарде.

      Брюн соскочила с барабана; грохот ковшей и восторженный рёв сотен голосов загремели под сводами Вальгаллы. Воины Одина приветствовали свою любимую танцовщицу.

      Заправив за уши растрепавшиеся волосы, Брюн что-то сказала одному из них, и тотчас же ей передали ковш. Глотнув и переведя дух, она устремилась по залу в сторону Сигурда и Хёгни.

      Со сложенными крыльями она подбежала к Сигурду.

      – Ну как я в этот раз? – поинтересовалась она, наклонившись к нему. Хёгни против воли прикрыл лицо ладонью. Что она скажет, когда узнает его?

      – Ты же знаешь, – сказал Сигурд, в голосе которого появилось смущение от собственной нежности. – Ты всегда лучше всех.

      – А это кто с тобой? Кто-то новый? Я его тут раньше не видела.

      – Хёгни, убери руки, – повернулся к нему Сигурд. – Не будешь же