Юродивый: путь звездного воина. Николай Николаевич Шмигалев

разбирая,

      Мы бредём с тобою-ю, не спеша-а-а,

      И украдкой на тебя вз-зирая,

      Осознал я, как ты хороша-а-а.

      Приобняв твой тонкий стан рукою,

      Словно делал так не в первый рас-с-с,

      Опустились в травы, над ре-икою,

      От смущенья серп Луны погас.

      Под величественным звё-о-оздным небом,

      Я тебе под шелест камыш-ша,

      Говорил: – В Саду так щ-щастлив не был,

      Мне с тобой рай и без шалаша-а…

      – Замолчи уже! – закричал я.

      – Молчу! Молчу! – Мартын Лукич, благодаривший меня за спасение, от неожиданности выпустил вожжи.

      – Да я не вам, – мрачно взглянул я на испуганного купца. – Это мысли вслух.

      – Гляди, Глебушка, ещё раз ослушаешься, – сжалившись, пригрозил довольный собой ангел – И ты услышишь весь мой репертуар.

      – Больше не буду, – ответил я и прикрыл глаза.

      – Поспи, поспи, родимой, – одобрил мою идею Лукич. – Умаялся чай! Эка тебя проняло. Поспи друже.

      – Спи, спи, – разрешил Эхнафаил. – На горизонте покамест чистоган!

      Я забылся в спасительном сне.

      Не знаю, сколько вёрст мы отмотали пока я дремал, но когда я открыл глаза, увидел, как Мартын уже в опустившихся сумерках разводит огонь на небольшой придорожной поляне. Я потянулся со сна и взглянул на небо: далёкие звёзды поглядывали на меня совсем без укора за содеянное, значит и они не сердились. Это происшествие с человеческими жертвами было на совести тех конченных «романтиков», которые по собственной воле вышли на «большую дорогу».

      Всё, хватит думать об этих уголовниках. Необходимо выкинуть уже из головы сегодняшнее ЧП, иначе, в последующем может развиться психоз, невроз или фобия какая-нибудь. Здесь то, психотерапевтов нет, корректировать никто не будет. Точно шизиком или параноиком стать можно. Всё, выдохнули и забыли!

      – Глеб, проснулся уже?! – радостно помахал рукой купец, раскладывая на скатерти незатейливую еду. – Пошли к огоньку, сейчас отужинаем и на боковую, а завтра с утреца пораньше тронемся, к полудню будем в городце.

      Я спрыгнул с телеги и присел у полыхавшего костерка. Языки пламени, пожирая сухие ветки, освещали пятачок вокруг костра, как бы отгораживая опускавшуюся на землю ночь. Над головой захлопала крыльями пролетавшая ночная птица, в глубине леса проухал филин – редкие звуки становились слышны отчётливее, чем днём.

      – Всё нормально? – спросил я, глядя в ночь.

      – Всё нормально! – дружно ответили Эхнафаил и Лукич.

      – Давай-ка, Глеб, раздели со мной трапезу – пригласил к импровизированному столу Мартын Лукич.

      Во время ужина купец, искоса поглядывая на меня, силился спросить что-то, но не решался. Заметив, что его что-то гложет, я сам обратился к нему:

      – Спрашивай Мартын Лукич, что знать хочешь?

      Немного помявшись, он, стесняясь, заговорил.

      – Извини Глеб, там, на дороге, ты себя Зловещим назвал, это как?

      – Это я на разбойников впечатление произвести, – улыбнулся я. – Проще говоря, страх нагнать.

      – Ну на меня ты там точно страху нагнал. А-а …

      – А-а,