Пятое Евангелие. Йен Колдуэлл

в Римско-католическую церковь: во мне он видел одинокого, как будто связанного обетом безбрачия священника. Непростой период самоосознания ему еще предстоял. Но в молитвах мальчик постоянно упоминал маму, а мне рассказывали, что так же делал в юном возрасте Иоанн Павел, когда потерял мать. Эта мысль утешала.

      Наконец телефон зазвонил. Я так поспешно рванулся к трубке, что сестра Хелена улыбнулась.

      – Алло?

      Петрос с тревогой следил за мной.

      Я рассчитывал услышать звуки метро или, еще хуже, аэропорта. Но ошибся. Голос на другом конце был еле слышен, звучал откуда-то издалека.

      – Си? – спросил я. – Это ты?

      Кажется, он меня не услышал. Плохая связь. Наверное, Симон ближе к дому, чем я ожидал: на ватиканской территории сигнал плавал.

      – Алекс! – расслышал я.

      – Да?

      Он снова заговорил, но звук утонул в помехах. Мне пришло в голову, что Симон мог завернуть в Музеи Ватикана, повидаться с Уго Ногарой, который в поте лица ведет последние приготовления к своей грандиозной выставке. Петросу я бы такого никогда не сказал, но это вполне в духе моего брата: по дороге домой найти еще одну душу, нуждающуюся в утешении.

      – Си, – сказал я, – ты в музеях?

      В углу обеденного стола притих Петрос, терзаемый напряженным ожиданием.

      – Он с господином Ногарой? – шепотом спросил сын у Хелены.

      Но на другом конце что-то произошло. На меня обрушилось шипение, в котором я узнал порывы ветра. Симон стоял на улице. И по крайней мере – тут, в Риме, где сейчас бушевала буря.

      На мгновение звук прояснился.

      – Алекс, приезжай за мной.

      От его голоса у меня по спине побежали мурашки.

      – Что случилось? – спросил я.

      – Я в Кастель-Гандольфо. В Садах.

      – Что ты там делаешь?! – воскликнул я.

      Снова оживился ветер, но микрофон донес другой непонятный звук. Словно брат застонал.

      – Алекс, я прошу тебя, – сказал Симон. – Приезжай сейчас же. Я… Я у восточных ворот, под виллой. Надо, чтобы ты добрался сюда раньше полиции.

      Мой сын замер, глядя на меня. Бумажная салфетка соскользнула у него с колен и медленно спланировала на пол. Она походила на белую шапочку папы, которую сорвал ветер. Сестра Хелена с тревогой наблюдала за мной.

      – Стой там, – сказал я Симону.

      И отвернулся, чтобы Петрос не увидел моих глаз. Потому что в голосе брата я услышал то, чего никогда там раньше не бывало. Страх.

      Глава 2

      Я ехал в Кастель-Гандольфо, навстречу несущейся на север буре. Дождь бесновался, капли прыгали по булыжникам мостовой, словно блохи. Когда я выбрался на шоссе, ветровое стекло звучало как барабан, в который бьют небеса. Автомобили притормаживали и съезжали на обочину. Созвездие красных огоньков на дороге таяло, и мои мысли обратились к брату.

      В детстве Симон запросто мог во время грозы полезть на дерево, чтобы снять бездомную кошку.