Корабль мечты. Лука ди Фульвио

дыхание, бешено заколотилось сердце. И тут Джудитта заметила, что до сих пор не отпустила руку Меркурио. Но девушка не могла промолвить и слова.

      В голове у Меркурио тоже царила полная неразбериха. Он действовал не раздумывая, повинуясь инстинкту. Дыхание участилось. И почему-то юноша не чувствовал боли от раны. Только тепло девичьей руки.

      – Я не священник, – шепнул он Джудитте. – Не священник, – повторил Меркурио, точно пытался сказать этим что-то совсем другое.

      Подойдя к дочери, Исаак оттеснил ее в сторону.

      – Давай я этим займусь, – проворчал он.

      Джудитта смущенно отпрянула. В руке она все еще сжимала носовой платок, обагренный кровью Меркурио. И не могла отвести от юноши глаз.

      – Спасибо, – пробормотала девушка.

      – Да, спасибо тебе, – сказал и Исаак. – Пойдем, мальчик мой.

      Он повел Меркурио к фургону, в котором лежали мази и перевязочный материал.

      – Стоит ли мне доверять мошеннику, который выдает себя за врача? – шепнул юноша, глядя, как Исаак обрабатывает его рану.

      – Знаешь, если бы тут был настоящий священник, я попросил бы его помолиться за тебя, – улыбнулся Исаак.

      – Мне жаль, что так вышло.

      Негропонте покачал головой.

      – Спасибо, мальчик мой.

      Час спустя раздался звук горна.

      – Выступаем! Выступаем!

      Процессия медленно продвигалась вперед – колеса телег вязли в топкой грязи дороги. Вечером солдаты разбили лагерь неподалеку от Местре.

      Бенедетта выпросила у капитана разрешение поговорить с Цольфо, но мальчик упрямо молчал. Охранял его тот самый солдат, у которого он украл нож.

      – Я его не узнаю, – сказала Меркурио Бенедетта, устраиваясь на ночлег в фургончике. – Я вообще его больше не понимаю.

      Меркурио было знакомо чувство, которое испытывал сейчас Цольфо. Ярость, словно в груди у тебя дикий зверь, когтящий твою плоть. Иногда это чудовище можно было обуздать, но временами оно одерживало верх.

      – Я устал. – Он повернулся к Бенедетте спиной.

      В темноте фургона Меркурио высматривал лицо Джудитты. А она будто только того и ждала. Но отец смотрел в их сторону, и потому Меркурио поспешно смежил веки. Он не сразу отважился открыть глаза. Джудитта уже спала, по крайней мере, так казалось. И Меркурио подумалось, что ему любопытно, какие она видит сны. Вернее, ему хотелось пробраться в царство ее сновидений. В ее сознание.

      «И как только такая чушь могла прийти в голову?» – осадил себя юноша и отвернулся.

      Его дыхание участилось. Меркурио почувствовал странное беспокойство, не лишенное своей прелести. «От женщин одни неприятности», – повторил он.

      На рассвете в лагере вновь запел горн.

      Меркурио и Бенедетта вышли из фургона, собираясь позавтракать. Проходя мимо, юноша украдкой бросил взгляд на Джудитту, и та улыбнулась ему.

      У Меркурио закружилась голова.

      «От женщин одни неприятности», – повторил он. Но почему-то эта фраза потеряла былую убедительность.

      Как только Меркурио и Бенедетта вышли из фургона,