Брак со стихийным бедствием. Елена Логунова

следующее: ну и отдохнули же мы у моря! Как это выразился вчера Моржик? «Тихий, мирный уик-энд!»

      Ха-ха-ха!

      Право, лучше бы я сходила в кино на модный ужастик!

      4

      Поздно вечером, уже в полной темноте, мое семейство выгрузилось из машины друзей у подъезда нашего дома. Ирка и безлошадный ныне Сергей Трофимов, которого Максимовы великодушно согласились подбросить в город, помахали нам ручками, Моржик посигналил, и утомленный «Пежо» покатил дальше.

      – Боже, до чего же хорошо дома! – простонал Колян, шумно обрушившись на диван.

      Сверху на него с радостным гиканьем прыгнул Масяня. Он единственный не выглядел и не чувствовал себя усталым.

      – Ты с кем разговариваешь? – спросила я супруга.

      – С тобой, – немного удивленно ответил Колян.

      – Так, значит, это я твой боже? – обрадовалась я.

      Приятно, когда тебя ценят по достоинству!

      – Ты божество-о, ты мой кумир! – оперным басом взревел в ответ галантный супруг.

      Чувствовалось, что принудительный массаж, который организовал папочке скачущий по его спине сынишка, заметно его взбодрил. Я оставила Коляна и Масяню заниматься лечебной физкультурой и пошла готовить поздний ужин. Помнилось мне, что в морозилке обрастает снегом пачка полуфабрикатных пельменей. Не самая лучшая еда, но в качестве перекусона на скорую руку вполне сойдет.

      Вода в кастрюльке только-только вскипела, как в дверь постучали. Стук был решительный, если не сказать – грубый.

      – Кыся, открой! – крикнул из комнаты Колян. – У меня руки заняты!

      У меня в этот момент руки тоже были заняты – пачкой полуфабрикатных изделий, но я быстро освободила их, высыпав камушки пельменей в бурлящую воду, и пошла в прихожую, мимоходом заглянув в комнату и увидев Коляна в стойке на руках. В этой позе выполнять функции привратника действительно крайне затруднительно!

      Я открыла дверь и увидела за ней незнакомую женщину, похожую на особо крупного пряничного человечка. На его изготовление ушло не меньше центнера сырого теста, причем повар использовал только ржаную муку, а сахара пожалел: лицо великашни было темным, пухлым, ноздреватым, а выражение его – чрезвычайно кислым.

      Сказочная красота незнакомки так меня поразила, что я вопросила с несвойственной мне церемонностью:

      – Что вам угодно, мадам?

      – Я порты ищу! – мрачно рыкнула пряничная гигантша.

      Голос у нее тоже был сказочный, настоящий драконий рев.

      – Порты? – повторила я.

      И тут же вообразила себе шумный морской порт – с танкерами и сухогрузами на рейде и у причалов, с могучими кранами, легко поднимающими железнодорожные контейнеры и штабеля бревен. Пряничная незнакомка вписывалась в эту картину идеально. Ей было самое место в трюме зерновоза или на его же палубе, на куче мешков с мукой, под кумачовым транспарантом с надписью: «Гуманитарная помощь голодающему населению Черного континента!» Может, сдобная великанша