Простите меня! (Сборник). Наталья Нестерова

Она чувствовала сценическую фальшь и понимала нелепость положения. Не только Станиславский, а любой мало-мальски образованный режиссер воскликнул бы: «Не верю!»

      – Ах, это у меня машинальное, – сказала бабушка после трех глубоких затяжек. – Какие сигареты, когда едва не отправилась на тот свет! Вы не отправили, – уточнила она. – Отнесите меня в дом. Дайте коньяка рюмку. Коньяк хорошо действует на мои сосуды.

      Через месяц Марина позвонила двоюродному брату:

      – Антоша! Я больше не могу, по мне клиника неврозов плачет. Заберите бабушку.

      – Куда мы ее заберем? Ты же знаешь наши условия. На шею себе посадим?

      «Но у нас-то она сидит на шее, – подумала Марина, – внедрилась в печенки, в селезенки. Начался некроз моей семьи».

      – Я вас умоляю! – заплакала Марина. – Умоляю, Антоша! Хоть на время.

      – Что, так плохо?

      – Ужасно. Эмилия превратила меня в тряпку, Андрей вечно зол, едва сдерживается, то есть уже не сдерживается и срывается, достается не только бабушке, с нее как с гуся вода, но мне с дочкой.

      – Мою жену Ленку так просто в бараний рог не скрутить.

      – Ты согласен? – обрадовалась Марина. – Спасибо, спасибо, спасибо! Забирайте бабушкино наследство себе.

      – Какое наследство?

      – Шкатулку. Антон, можно мы завтра бабушку перевезем?

      Что находилось в большой старинной шкатулке, Марина и Андрей не знали. Эмилия держала шкатулку на замке и время от времени устраивала спектакли. Выйдет со шкатулкой в руках, станет в позу трагической актрисы и произносит неестественно пафосным голосом:

      – Здесь огромное богатство. Вы, ваши дети и внуки будут обеспечены на всю жизнь. Неблагодарные, вы озолотитесь после моей смерти. С того света, – бабушка закатывала глаза к потолку, – я увижу ваши мучения, на вас падет раскаяние за каждый упрек, за все мои страдания!

      – Браво! – хлопает в ладоши Андрей. – Концерт окончен? Теперь пресса хочет взять интервью у великой актрисы. Кто вас упрекает? Какие такие мучения? Вы, Эмилия, нам в копеечку влетаете. Может, отщипнем от наследства?

      – Нет, только после моей кончины.

      – Вы нас всех переживете.

      – Андрей, прекрати! – не выдерживает Марина.

      Наедине они не раз обсуждали вероятное содержимое шкатулки. Марине казалось, что там груда драгоценных камней, как в сказке, в кино про сокровища. Она представляла захватывающий момент: открывают шкатулку, и всеми цветами радуги вспыхивают бриллианты, оттеняя благородство старинных изумрудов и рубинов.

      – Какие сокровища? – возражал Андрей. – Если бы у нее были драгоценности, она не приперлась бы сюда, не спала на кухне. – Но и у него оставалась детская надежда на сказочное богатство. – Давай тихо вскроем шкатулку? – предлагал он.

      – Что ты! – пугалась Марина. – Это неблагородно.

      – Конечно. Зато очень благородно утром ждать по часу, пока твоя бабушка освободит туалет.

      – Андрей, она старый человек…

      – Вот пусть и опорожняет кишечник, когда я уйду на работу.

      Если