Солнечная богиня. Татьяна Тронина

держаться медицинских терминов (ей казалось, что так будет убедительней), попыталась объяснить свое состояние, из-за чего оно, возможно, произошло.

      – …понимаешь, на какое-то время я потеряла память. Такое случается, хотя я точно не знаю, из-за чего у меня могла возникнуть амнезия…

      – Что? – перебил ее Викентий. – Амнезия?

      – Ну да, я же тебе говорю… – сбилась Оля.

      Викентий вдруг принялся безудержно хохотать.

      – Пожалуйста, перестань! – взмолилась Оля. – Я ничего не придумываю, это все правда!

      – Правда?.. – Он перестал хохотать и резко пересадил ее с коленей на диван. – Ну, и где же ты была все это время?

      – Я не помню! – закричала Оля.

      – А как же ты пришла в себя?

      – Тоже не помню! Шла по городу, пока не оказалась у себя, в Гусятниковом, и тут нос к носу столкнулась с Агнией… А как увидела ее, то сразу вспомнила, кто я и что я.

      Викентий с недоверием передернул плечами:

      – Но… Не на улице же ты жила все это время?..

      – Не на улице, – убито согласилась она. – Погоди минутку…

      Она принесла из другой комнаты те вещи, что были на ней.

      – Вот.

      – Что это? – настороженно спросил он.

      – Это было на мне, когда я очнулась. Платье, туфли, белье…

      Викентий брезгливо поднял за бретельку изящный шелковый лифчик белого цвета.

      – Стильная штучка… – задумчиво произнес он. – Не дешевле двухсот долларов. Я, кстати, собирался подарить тебе к свадьбе нечто подобное…

      – Ты так хорошо разбираешься в женском белье? Впрочем, не важно… – спохватилась Оля.

      – Еще как важно! – рассердился он. – Ты вернулась в дорогом белье, мокасинах «мэйд ин Италия», и платье, платье… – он принялся вертеть в руках белый трикотаж.

      – «Мэйд ин Англия» платье, – машинально подсказала Оля.

      – Не всякий врач-физиотерапевт позволит себе купить подобные штучки.

      – Так я это и не покупала!

      – А кто?

      – Не знаю! – в отчаянии закричала Оля. – С того момента, как пряталась на чердаке, и до тех пор, пока не очнулась в Гусятниковом, я ничего не помню!

      Некоторое время они молча смотрели друг на друга.

      – Кеша, милый…

      – Молчи! Не называй меня милым! – Он схватился за голову. – Боже мой, Оля, что ты со мной делаешь…

      – Я ничего с тобой не делаю, я пытаюсь рассказать тебе правду.

      – Правду? Я буду последним идиотом, если поверю во всю эту ерунду с амнезией… – выдохнул он. – Хотя нет. Это очень удачная выдумка: мол, не помню ничего – и все. Без комментариев, как говорится…

      – О чем ты?

      – По-моему, ты все это время была у своего… у своего бывшего, – с трудом произнес Викентий. Схватил ее за руку и тут же выпустил. – Ну вот, и маникюрчик, ко всему прочему… Ты удрала от моей матери и все это время жила у него. А потом вернулась, потому что… почему ты вернулась, а?

      Так получилось, что Оля имела неосторожность рассказать когда-то Викентию о своем предыдущем романе,