Завтра ты умрешь. Анна Малышева

поверх длинных русых кос, свободно падавших на спину, напоминает ему комсомолку времен НЭПа. – А знаете, Ярополк, я хочу вас кое о чем спросить…

      – Вообще-то, Ярослав, – вежливо поправил тот, и засмеялся, увидев ее смущение. – Ярополк – псевдоним. Мне лично это имя больше нравится, да и моим знакомым девушкам тоже.

      Тощий, подвижный, вечно облаченный в бесформенные штаны с накладными карманами и растянутые яркие свитера, собеседник напоминал скорее студента, чем практикующего психолога, занимающегося написанием научно-исследовательских статей. Для полноты образа не хватало лишь сползающих с носа очков, но судя по всему, зрение у Ярослава было в порядке. Впервые Ника обратила на него внимание из-за производимого им хруста – зашедший в редакцию гость грыз громадное зеленое яблоко, а покончив с ним, достал из кармана второе. Яблоко лежало перед ним и сейчас – на этот раз красное, с блестящими боками, еще не надкушенное.

      – Мне тоже кажется, Ярополк интереснее, – решила она сделать комплимент. – Хорошо подписываться под статьями…

      – Ну, у вас тоже все неплохо! – тот продолжал дружелюбно улыбаться. – Эника Елагина – звучит! Это не псевдоним?

      – Нет, в моем случае надо благодарить папу. Ему хотелось называть меня Никой, но он считал, что это сокращенная форма, а полное имя Вероника мне не подойдет. Так что придумал собственное, эксклюзивное. Спасибо, Земляникой не назвал!

      – Наверное, назвал бы, если бы вы жили в Америке! – подхватил шутку Ярослав. – Там запросто называют детей Яблоками, например!

      – А он и живет сейчас в Чикаго, – Ника снова отвернулась к монитору. – Знаете, меня поражает ваша любовь к яблокам.

      – Приятно, что ты кому-то небезразличен! – засмеялся веселый сосед. – А можно перейти на «ты»?

      Нике начинало казаться, что этот парень очень подходит для доверительного разговора, который ей жгуче хотелось начать.

      – Я тебя, как психолога, хотела спросить вот о чем, – Ника сделала знак подвинуться ближе, и заинтригованный Ярослав подъехал к ней в кресле на колесиках. – Представь себе ситуацию. Богатый загородный дом, с прислугой и охраной. В этом доме уже пять лет безвыходно живет женщина лет тридцати. Ее там держит муж, потому что не хочет отправлять жену в больницу. Он пытается скрыть ее состояние даже от близких подруг, и не пускает их общаться с женой. Все думают, что она живет в Испании. Он оплачивает личного психиатра, купил ей в домашнее рабство компаньонку. С этой женщиной пять лет назад что-то случилось, что – даже компаньонка не знает. Эта женщина не выносит вида детей, даже собственных, те живут за границей. Все, что касается замужества, беременности может нанести ей травму. Что ты можешь сказать об этом?

      Лицо Ярослава становилось все более серьезным по мере того, как она рассказывала, взгляд – цепким и внимательным. Он поинтересовался, идет ли речь о реальном лице?

      – Если