Сделано в Швеции. Андерс Рослунд

ударили?

      Т. С. Лампу он не выключал не первый раз.

      Д. Б. Вашему сыну всего восемь лет.

      (Молчание.)

      Д. Б. Восемь.

      (Молчание.)

      Д. Б. Вы продолжали? Бить мальчика? Книгой… толстой книгой в твердом переплете?

      Т. С. М-м-м…

      Д. Б. А дальше?.. Взгляните на эти фото – по спине, по телу, по шее?

      Т. С. Неужто непонятно, что он заслужил?

      Вечер за вечером он просматривал протоколы, в большинстве вот такие. Но не из-за тех, кто наносил побои. И не из-за тех, кто их получал. Не ради них. Он никогда раньше не встречал и не знал этих людей. И не поэтому подолгу сидел в пустом управлении. Дело в самих побоях. Папка за папкой, документ за документом.

      ЭРИК ЛИНДЕР (Э. Л.). Она не сделала того, что я ей велел.

      ДОЗНАВАТЕЛЬ ДЖОН БРОНКС (Д. Б.). Уточните, что вы имеете в виду.

      Э. Л. То и имею, что сказал.

      Д. Б. И тогда… что вы сделали?

      (Молчание.)

      Д. Б. Посмотрите на снимок – по словам доктора, вы, во-первых, сломали продавщице челюсть.

      (Молчание.)

      Д. Б. А вот здесь – вы сломали ей скулу.

      (Молчание.)

      Д. Б. Это снимок ее грудной клетки, по которой вы нанесли несколько ударов.

      (Молчание.)

      Д. Б. Вам нечего сказать?

      Э. Л. Послушайте…

      Д. Б. Да?

      Э. Л. Если б я хотел убить ее… то убил бы.

      И все же. Хотя эти чужие люди и были ему безразличны. Всякий раз, когда он вел дознание по поводу насилия, его чутье и заинтересованность как бы обострялись – какая-то сила захватывала его и не отпускала. Пока преступник не оказывался в тюремной камере четырьмя этажами выше.

      – Джон?

      В дверь постучали. Кто-то стоял на пороге. Вошел.

      – Ты еще здесь, Джон.

      Карлстрём. Его начальник. Босс. В зимнем пальто, с несколькими битком набитыми бумажными сумками в руках.

      – Ты знал, что в среднем за год только через меня одного проходит пять десятков дел о серьезном насилии, Карлстрём?

      – Ты по-прежнему здесь, как всегда, каждый вечер.

      Две страницы с фотографиями женского тела, Бронкс поднял их вверх.

      – Вот, послушай: “Если б я хотел убить ее, то убил бы”.

      – А в этот уик-энд, Джон? Тоже будешь торчать здесь?

      Еще фотографии, из другой папки. Он и их поднял повыше.

      – Или вот, Карлстрём: “Неужто непонятно, что он заслужил?”

      – Если да, будь добр, отложи все это.

      Новые фотографии, не особенно четкие, вероятно сделанные тем же криминалистом при том же больничном освещении.

      – Погоди, это вот лучше всего: “Она вечно притворяется, будто потеряла сознание”.

      Карлстрём взял документы и не глядя сложил стопкой на краю стола.

      – Джон, ты слышал, что я сказал? – Он кивнул на стенные часы за спиной Джона Бронкса. – Час и семь минут назад в Фарсте напали на инкассаторский автомобиль. Похищено более миллиона крон. Грабители вооружены автоматами, стреляли. Автомобиль умыкнули на пляж в Шёндале, там тоже стреляли, когда двое грабителей в масках пытались вскрыть сейф. – Карлстрём взял пачку снимков, помахал ими. –