У кромки воды. Сара Груэн

на которых я не разобрала названия. На одном висела картонка, извещавшая, что этот сорт временно отсутствует.

      Свет лампы мерцал на бутылках, стоявших на полках позади бара, отражаясь и умножаясь в зеркале за ними. Казалось, что там, дальше, такая же зеркально расположенная комната, и на мгновение я задумалась, не оказалась ли я не в той, где нужно.

      Перед баром стояло несколько столов и стулья, у дальней стены на подставке высился радиоприемник. Низкий потолок лежал на толстых темных балках, пол был вымощен огромными каменными плитами. Стены были оштукатуренные, даже в тусклом свете лампы я видела неглубокие следы, оставленные кельмой. Окна закрывала толстая черная ткань, и я вдруг поняла, что фонарные столбы и бордюрные камни были выкрашены белым, чтобы машинам было легче передвигаться во время затемнения.

      Справа я увидела большой каменный камин, перед которым была расставлена разномастная мягкая мебель. Викторианская, судя по виду: диванчик и два кресла, обращенных лицом друг к другу, на потертом восточном ковре, а между ними – низкий тяжелый стол. Каминную решетку покрывал ровный толстый слой пепла, но внутри все еще светился слабый рыжий огонек.

      Я подошла к дивану и присела на самый край, протянув застывшие пальцы к углям. Пахло от них копченой грязью, а бревна, сложенные сбоку, были не деревянные. Я понятия не имела, что это такое. Прямоугольные, с бороздками, они были похожи на огромные батончики «Кэдбери» с хлопьями, всеми ценимое лакомство, которое присылала одной из моих одноклассниц английская бабушка.

      Из ниоткуда возникла собака с жесткой серой шерстью, материализовалась прямо возле меня. Я оцепенела. Она была немыслимо здоровенная, худая, как борзая, с такой же горбатой спиной и поджарым животом. Она уставилась на меня скорбными темными глазами, поджав хвост под брюхо.

      – Не бойтесь. Он вам зла не сделает.

      Бородач вышел из двери за баром. Он взял лампу, пересек комнату и поставил передо мной на стол стакан чего-то пенящегося.

      Низкий потолок подчеркивал его рост, но мужчина в любых условиях произвел бы впечатление. Глаза его, под такими же лохматыми, как борода, бровями, были поразительно голубыми. Он так и остался босиком и без рубашки, и это его явно не смущало.

      – Так вы проделали нелегкий путь?

      – Да.

      Я инстинктивно потянулась поправить волосы, хотя, коль скоро я видела, что представляю собой от плеч и ниже, можно было легко догадаться, как я выгляжу.

      Он кивнул в сторону стакана.

      – Имбирное пиво. Чтобы у вас живот унялся.

      – Спасибо, – ответила я. – Вы очень любезны.

      Я чувствовала, что он на меня смотрит. Помолчав немного, бородач сказал:

      – Вы, я так понимаю, слышали, что война идет.

      Я привычно ощетинилась. Обернулась посмотреть, не слышит ли нас Эллис, но они с Хэнком все еще были снаружи, за закрытой дверью, спорили с водителем.

      – Да, слышала.

      – Ваш муж и его приятель на вид вполне крепкие.

      – Мой муж и его коллега приехали проводить научное исследование, – сказала я.

      Бородач откинул голову и расхохотался:

      – Ну