Личная помощница ректора. Анна Одувалова

над собой усилие и сдержалась. Начальник как собака – нельзя показывать свой страх, иначе так и будет пугать постоянно. А этот еще и укусить может.

      – Очень грамотное решение! – снова не удержалась я, чем, похоже, окончательно вывела его из себя. – И сами не убираетесь? В мои обязанности это тоже не входит! Будем тонуть под горами мусора?

      – В ваши обязанности входит все, что я пожелаю, и уборщиков я к себе не пущу! Не хватало еще, чтобы они мне все перепутали, криворукие дармоеды!

      В следующие пятнадцать минут я поняла, почему никто тут долго не задерживался. Невинная фраза про уборщиков вызвала бурную и продолжительную реакцию. Арион фон Расс оказался в рабочих вопросах упрямым, скандальным и эгоистичным. И девочка из хорошей семьи Эльмира фон Морр обязательно спасовала бы, но вот Мира, которая повидала на своем веку целых девять неидеальных работодателей, как ни странно, смогла не только выстоять, но и немного отвоевать позиции.

      Сошлись мы на том, что уборщики все же будут, но работать станут под моим непосредственным контролем. После этого ректор изволили метнуть в меня папкой с документами, благополучно промазали и, возжелав кофе, удалились работать. А я закрыла дверь и перевела дух, очень сильно надеясь, что подобное не будет происходить каждый день, а закончится, когда пройдет время притирания друг к другу.

      Первый рабочий вечер выдался суматошным. К тому, что мой начальник – несдержанный хам, добавилось понимание – он трудоголик и живет буквально на рабочем месте, как и все мы. Арион фон Расс или тихо корпел над бумагами у себя в кабинете или показывался на люди и начинал орать.

      На уборщиков, которые тронули вот эту очень важную и опасную для несведущих статуэтку (а что тогда она делает здесь, на полочке, у меня под боком?), на строителей – ну эти-то ладно, они, как всегда, сделали что-то не то и криво. Я бы и сама на них поорала. На меня, потому что я была ближе всех, а пар выпустить хотелось, и далее по списку. Сотрудники, работающие в академии, ходили на цыпочках и старались не попадаться начальству на глаза, поэтому и молились на меня. Я служила буфером между ними и ректором. Не сказать, чтобы такое положение вещей меня устраивало.

      В итоге в комнату к себе я приползла в обнимку с Васиком уже после полуночи и рухнула без сил, стараясь не думать о том, что завтра в восемь утра мне нужно быть перед кабинетом ректора, улыбаться и делать вид, что я счастлива лицезреть недовольное начальственное лицо. Может быть, замуж и не работать – это все же не так плохо? Подобные мысли меня в последние три места работы посещали нередко, но я их упорно гнала прочь.

      Зато сегодня меня не выгнали, и это уже достижение, а еще я разобрала свое рабочее место, выкинула кипу ненужных бумаг и привела в относительный порядок кабинет ректора. На очереди стояли ведомости, перепутанные личные дела и еще целый шкаф, забитый бумагами. «Какими-то», – как пояснил ректор. Видимо, от этого