Большие дикари. 100 рассказов о дикой жизни. Алтайчи Бирюев

скрепы советской страны, сломала также и железный занавес, который сдерживал не только иммигрантов, диссидентов и евреев всех мастей от бегства из страны, но и предохранял страну от тлетворной заразы извне, словно спасительная ватно-марлевая маска от коронавируса. Границы дрогнули, стали полупрозрачны и в девственную сознанием страну потянулись зарубежные ушлые коммерсанты, всякие авантюристы, бездарные артисты, жадные учёные, которые, как мне сейчас думается, вполне могли быть завербованными агентами вражеских разведок, желающих выведать последнюю военную тайну русских и узнать, почему мы так счастливо и беззаботно жили без общепризнанных законов капиталистического рынка.

      Помню, работая на базе отдыха «Иволга», встречал там маститых немцев из ФРГ, которые зачем-то приезжали на Чуйскую ГЭС, типа для обмена опытом и бла-бла-бла. Я первый раз тогда живьём настоящих фрицев увидел, да ещё и выпил с ними шнапса, который Вова Норильский сразу зачмырил:

      – Годи, годи, гансы! – сказал он. – Дуся у меня самогона нагнала, счас принесу, выпили по-вашему, теперь алаверды будет!

      Он мухой слетал в Усть-Сему и вернулся с бутылкой сэма и соленными огурцами. Дородные бюргеры достали было маленькие походные рюмочки из своего походного чемодана-бара, которые были враз категорично забракованы Вовой:

      – Тута вам не тама! Пить будем по-русски, и капут!

      Налил он до краёв в гранёные стаканы своего термоядерного высокотоксичного спиртосодержащего эликсира, дал им по солёному огурцу в руку и, подняв свой стакан, произнёс тост:

      – Выпьем, кореш, выпьем тут – на том свете не дадут. Ну, а если там дадут – выпьем там и выпьем тут!

      Закинул стакан в горло, занюхнул огурчиком, удовлетворённо крякнул и показал рукой тупой немчуре, чтобы они повторили за ним. Бюргеры сомнительно переглянулись, вяло улыбнулись и большими глотками отправили Дусин эликсир в свои баварские глотки. Я видел, как Вова Норильский внезапно застыл, затаив дыхание, ожидая реакции немцев, и ощутил тревожный сигнальчик подвоха, который мог обернуться для нас неизвестными обострениями в сложных ещё международных отношениях.

      Когда немецкие инженеры (або шпийоны бундесвера) поставили пустые стаканы на стол, то попытались не выдать тех мук, которые явно испытывали от неимоверной крепости выпитого. Лица их сразу стали пунцовыми, они задышали, словно бежавшие солдаты вермахта, отступающие после проигранного сражения на Курской дуге, глаза их налились кровью и излучали панический испуг. Наверное, подумали, что Вова им цианида добавил и они умрут, как те верные приспешники фюрера в берлинском бункере. Конечно же, яду там не было, но крепость напитка была сверхмощной, даже не представляю, как стекло бутылки не разъело по дороге.

      Видя такую бабскую реакцию уважаемых зарубежных гостей, Вова заржал во всё горло, обнажив рот, полный золотых зубов, что вконец добило корчащихся в муках германцев.

      Сконфуженный