Молли хотела больше любви. Дневник одного открытого брака. Молли Роден Винтер

пережить это снова. Это слишком больно.

      И я даже не знаю, как мне разобраться со всей этой болью. Больно делить Стюарта. Больно терять Мэтта. Но также больно думать, что этот этап моей жизни закончился. Что я больше никогда не смогу почувствовать себя блистающей и неизвестной для кого-то. Что я больше никогда не буду такой сверкающей и загадочной для себя.

      – Думаю, я понимаю, – говорит Стюарт, взяв меня за руку. – Помнишь Le Trapeze?

      Конечно помню. В этот захудалый секс-клуб мы ходили еще до свадьбы. Но если судить по взгляду супруга, наши воспоминания отличаются. Когда он спросил, у меня в памяти всплыл эпизод с двумя распутными девицами в женском туалете, которые обсуждали свои ожидания от сегодняшнего вечера. Они говорили о том, что Джонс, который привел их туда, потом отвезет их в «Макдоналдс».

      – Мне там не понравилось, – возражаю я.

      – Что? Неправда, – оживляется супруг, взмахнув рукой. – Если бы это действительно было так, мы бы не ходили туда дважды. Было то, что тебе понравилось, и то, что тебе не понравилось. То же самое касается и свиданий с другими людьми.

      Следует признать, что он прав. В том забытом богом месте мне нравилось ходить с обнаженной грудью. И мне нравилось, как на меня смотрел Стюарт, да и другие мужчины тоже. И то ощущение, что я вырвалась из своего образа хорошей девочки, что я вся такая дерзкая и желанная, мне тоже очень нравилось.

      Но анонимность этого места мне не нравилась. Меня не устраивала эта атмосфера взаимозаменяемости тел. Поэтому я сказала Стюарту, что хочу уйти, как только ко мне прикоснулся незнакомец. И хотя это была полностью моя идея, сходить в клуб еще раз для того, чтобы эту затею воплотить в жизнь, – я здорово напилась.

      – Я ничего не обещаю, – сообщаю я мужу. – Но я подумаю об этом. Просто дай мне немного времени. Я думаю, что для начала мне стоит вернуться к терапии.

      – Отличная идея, – поддержал Стюарт и поцеловал меня в лоб. – Только бы мне не пришлось туда идти.

* * *

      Митчелл взглянул на меня.

      – Во время нашей прошлой встречи я попросил тебя подумать о том, что бы значило для тебя переспать с Мэттом, – сказал он.

      Немного удивленная, я молча киваю. Как будто мы и не прерывали наши сеансы. Даже если он просматривал свои записи перед тем, как я вошла в кабинет, в его глазах я вижу что-то искреннее. Я ценю эти ощущения, которые мне дает общение с Митчеллом: он запомнил меня. Он знает, кто Я.

      – Но в прошлый раз я не хотела думать о том, что это значит. Я просто хотела сделать это, – отвечаю я и делаю паузу. – И я переспала с ним. Несколько раз.

      Я и не знала, что так приятно признаваться в своих грехах. Но еще приятнее то, что Митчелл не реагирует так, будто я совершила что-то поистине ужасное.

      Он просто спрашивает:

      – И теперь ты чувствуешь какие-то изменения? В плане – ты готова подумать над этим вопросом?

      Я киваю в знак согласия и добавляю:

      – Мне нужно кое-что прояснить для себя.

      Внезапная боль обрушивается на меня, и голова буквально оказывается зажата в тисках.