Ния. В отражении времени. Ася Сон

сознания сумасшедшего. Каждое предложение, казалось, обвивало холодными пальцами шею Тимофея, заставляя его виски пульсировать в ритме нарастающего ужаса. Он не мог отделаться от ощущения, что за этими строками скрывалось нечто большее, чем просто помешательство – что-то зловещее, способное вырваться на свободу и затянуть в бездну смерти. Внезапно Виргинский ощутил, как его разум приблизился к грани между реальностью и безумием, где душу пронизала жуткая страсть к убийству, словно скрытые желания пробуждались тёмными силами и искали выхода.

      «Мы принимаем гостей – любопытных соседей, случайных путников, банковских служащих…» – это читалось, как заклинание к ритуалу, в который кто-то настойчиво его вовлекал. В воображении возникли образы людей, входящих в дом. Их лица были полны ожидания и любопытства, а за фигурами скрывалась опасная тень.

      «Тёмный брат учит меня играть роль радушного хозяина…»

      Виргинского передёрнуло. Ему представилась окутанная тьмой фигура, которая нашёптывала на ухо и умело манипулировала чужой волей. Писатель чувствовал, как его собственная сущность начала расслаиваться на любопытство и жестокость, пропитываясь знаниями зловещего плана.

      «А потом… потом фонари вспыхивают ярче, приветствуя новую жертву…»

      Виргинский представил, как фонари ожили, подобно жаждущим крови вампирам, и страх вновь сжал его изнутри.

      Он оглядел залитую синевой комнату и перевернул страницу. На листе, будто только что написанная, смазалась запись: «Я чувствую приближение конца. Но это не страшно – мы научились ждать. Тёмный брат говорит, что однажды придёт тот, кто продолжит наше дело. Тот, чья душа уже надломлена и готова к преображению. Фонари укажут ему путь…»

      Виргинский почувствовал выступившие на лбу холодные капли пота. Утерев их тыльной стороной ладони, он снова встал с кресла и прошёлся вдоль окна. В уцелевшем стекле он увидел своё отражение, за спиной которого стояли две фигуры: призрак Александра и нечто тёмное, бесформенное, с горящими синим огнём глазами.

      – Узнаёшь его? – прошептал Александр. – Нашего тёмного брата? Он давно ждал тебя, Тимофей. Мы все ждали…

      Все? Виргинский испуганно огляделся. Тени в углах кабинета сгустились, принимая человеческие очертания. Тимофей тревожно попятился: неужели это были силуэты всех жертв Александра? Они перемещались в жутком танце, сменяя друг друга в дрожании синего света, а Виргинский чувствовал, как в душе пробуждалась, отзываясь на ритм кошмарного котильона, темнота.

      – Видишь? – голос Александра звучал почти нежно. – Мы не так уж сильно отличаемся друг от друга – ты и я. Опустошение, потеря любви, крах надежд… Всё повторяется по кругу. Но у тебя есть шанс выбраться из этого – стать чем-то большим. Присоединиться к нам.

      Дневник в руках Тимофея начал тяжелеть, словно наливаясь свинцом. Виргинский хотел было отбросить его, но пальцы прилипли к кожаному переплёту. Казалось, дневник не желал отпускать писателя. Собравшись с мыслями, Виргинский снова