Сахаров. «Кефир надо греть». История любви, рассказанная Еленой Боннэр Юрию Росту. Юрий Рост

Нет, в Большом доме. И вот я приезжаю в Ленинград, иду пешком, я на Пушкинской всегда у Наташи останавливалась.

      ЮР Наташа это кто?

      ЕБ Наталья Викторовна Гессе. Она жила прямо рядом с вокзалом. Иду пешком и смотрю – газета с траурной рамкой. Это уже апрель, когда умер Игорь Евгеньевич36. И читаю на стене в газете некролог. И вот тут я проявила чуткость и человечность. Я позвонила из Ленинграда Андрею Дмитриевичу и выразила соболезнование. Когда я вернулась, это было уже через день после похорон, Андрей позвонил, и я ему сказала, что уезжаю в Киев. Зачем вы в Киев едете?

      И я ему рассказала, что вот у меня есть подруга Маша Олсуфьева37 – итальянка, которая приезжает в Киев с группой как переводчица, и поэтому я еду в Киев повидаться с ней. А он мне говорит: Люся, а вы позвоните мне из Киева. Я говорю: ну хорошо, я позвоню. И пришлите какую-нибудь открыточку с видом, я говорю: ну ладно, пришлю. По сей день лежит эта открытка из Киева, и я ему позвонила.

      Ну, а потом тут лето, каких-то особых дел не было, и мы с Шихановичем собираемся к Вайлям в ссылку ехать. И Андрей Дмитриевич мне говорит, что вот Марк Перельман – я впервые тогда услышала эту фамилию – физик, зовет его снять дачу в Арсауле, такая около Сухуми станция, приехать с Любой и Димой38. А Таня уже жила сама по себе, она уже замуж вышла. Он бы поехал, но некуда девать Малыша, собачку. А Андрей знал, что мама с Алешей в Переделкине жили – я снимала. Это был маленький домик, снимали две комнаты и веранду. Я говорю: недели на две можно ее подкинуть. Спросила у мамы, мама спросила, какая собака, она больших собак лагерных боится до смерти. Я говорю: такая такса маленькая, невзрачная. Ну ладно, Бог с ней.

      И Андрей с Любой поехали в Переделкино отдавать Малыша. И уехали в Арсаул. А мы с Шихановичем поехали в ссылку. Андрей Дмитриевич знал, что мы собираемся в ссылку – к Боре Вайлю39.

      ЮР А где он сидел?

      ЕБ Он сидел за Тюменью. Село называлось Уват, на берегу Иртыша. Довольно трудно летели из Тюмени, нас обоих прямо отравило, потому что там нормального пассажирского сообщения не было, а летали самолетом, который химикаты над тайгой распыляет. Нас обоих потом аж качало. Передышались этой отравой. Но очень хорошо пожили в Увате, в лес ходили и купались, тепло было и с ребятами хорошо общались. И оказывается, Боря одну из фотографий – стоит Боря, потом Ших, потом я, у меня Димка на руках, и Люся…

      ЮР Это Борин сын Дима, и Люся это его жена?

      ЕБ Борин, да. Послал Андрею Дмитриевичу. Не я послала, я даже не знала про это, – Боря.

      ЮР Они разве знакомые?

      ЕБ Они же на суде познакомились в Калуге. Андрей же был на суде Пименова – Вайля. Вайль был до суда свободным, его в зале суда взяли под арест.

      Я приехала от Вайлей, не успела приехать, звонит Валерий и говорит: Люся, там Сахаров заболел, надо бы посмотреть, что с ним.

      ЮР Они вернулись с юга. Он получил эту фотографию?

      ЕБ Да. Они вернулись с юга. Сахаров заболел. И Валерий решил, надо бы Люсе посмотреть, что с ним. Я говорю: хорошо, съезжу.

36

Игорь Евгеньевич Тамм (см. примеч. на с. 16).

37

Олсуфьева (Микаэллис) Мария Васильевна (1907–1988) – «диссидентская графиня» из семьи старинного рода графов Олсуфьевых; после эмиграции вместе с семьей (1917) всю жизнь прожила во Флоренции; полиглот, известная переводчица произведений русской и советской литературы на итальянский; дружила и была в активной переписке с Е.Г. Боннэр и А.Д. Сахаровым.

38

Люба, Таня и Дима – дети А.Д. Сахарова: Татьяна (р. 1945), Любовь (р. 1949) и Дмитрий (р. 1957).

39

Вайль Борис Борисович (1939–2010) – литератор, публицист; диссидентом был еще в школьные годы, в студенческие – участник подпольного движения 1950-х годов, в 1960–1970-е – правозащитник, распространитель самиздата; политзаключенный; в 1977 году эмигрировал.