Бездна смотрит на тебя. Надежда Нелидова

продолжал изобличительную тираду, незаметно оценил обстановку. Судя по всему, кроме конвоира и этого, заплывшего жиром, майора, в отделении, – никого. Захар, как никто другой, знал, что творится в округе. Сутками сотрудники милиции охотились на таких, как он. Вероятно, остальные из этого отделения также были на задании.

      Связанные руки согрелись. Он их чувствовал. Осторожно, незаметным движением стал проворачивать. Верёвочные путы слабели с каждой секундой, тем паче, силой бог его не обидел. Краем глаза взглянул на конвоира. Молоденький. Бледные, тонкие кисти сжимают автомат. В широком вороте гимнастёрки, – тонкая, совсем мальчишечья шея… Интересно, как близко находится оружие майора? Кобуру расстегнуть не успеет.

      В небольшом кабинете полутёмно. Керосиновая лампа, – единственный источник света, скупо освещает стол «начальника», чуть – пол и стены. Захар энергичнее стал вращать сильными руками. Освободился. Боковым зрением глянул на майора. Тот заметно расслабился. Щурясь, рассматривая знаменитого бандита, впал в приятную задумчивость. Такие «птицы», как Захар, попадались крайне редко! Вот это удача! Очередное звание, повышение в должности, возможно, решится, наконец, вопрос о его переводе из этой дыры…

      Захар, опустив голову, всем видом демонстрировал раскаяние. Руки уже свободны. Решение созрело мгновенно. Тысячная доля секунды. Один прыжок, – он закрывается конвоиром, приставив к его голове, автомат.

      – Тихо! Тихо! – смертельно побледнев, поднимает руки следователь.

      – Оружие! Быстро! Ну! Иначе пристрелю! Знаешь! Терять мне нечего!

      Майор кладёт пистолет на стол.

      – Есть в отделении кто-нибудь? Кроме вас?! – спросил для убедительности.

      – Никого! – испуганно произносит майор, разводя пухлыми руками.

      – Телефон!!!

      – Что, телефон? – парализованный страхом, переспрашивает тот.

      – Режь провод! Не то, – башку твою отрежу! Решай, начальник! Ну! Быстро!

      Оттолкнув конвоира к столу следователя, щёлкнул затвором автомата. Прозвучала короткая очередь. В довершении, – выстрелил из пистолета одному и другому в голову.

      Выходя, оглянулся. Все стены, противоположно двери, забрызганы кровью. Хмыкнул, удовлетворённый. Сплюнул себе под ноги. Не спеша, вышел на улицу.

      Холодный, голубоватый свет луны падал на белую землю. Воздух звенел от мороза. Свобода! Под ногами скрипел девственно чистый, недавно выпавший белый снег. Руки всё дрожат. Не от холода, страха или жалости. От радости.

      Захар открыл кабину. Водитель автозака, в котором его доставили, беззаботно дремал. Взглянул ему в лицо. Зелёный ещё, совсем пацан! Снова сплюнул. Что делать! Жаль, конечно, – так надо! С силой дёрнул того за полу старого овчинного полушубка. Шофёр проснулся, наивно взглянул широко открытыми глазами. Узнал! Захар, уж было, смилостивился. Вдруг заметил, – рука шофёра тянется к автомату. Тот испуганно, по-детски, заслоняясь от чего-то страшного, неотвратимого, вытянул вперёд руки. Захар выстрелил. Лицо, совсем ещё мальчишки,