Остров везения. Андрей Величко

сел неподалеку от лагеря пришельцев с «Херсона», подняв тучи красной пыли. Я вылез наружу, и на шее у меня повисла неизвестно откуда выскочившая Настя.

      – Пап, как же ты вовремя!

      – Дочь, соблюдай приличия, – попытался я воззвать к ее чувству долга, – ты же ликтор, то есть немалый чин, да и я тоже не хрен с горы, все-таки какой-никакой, а государственный канцлер. Ладно бы мы были одни, но тут ведь полно народу.

      – Они ничего не видят из-за пыли, – объяснила Настя, – я специально не стала ждать, пока она осядет. Вот, кажется, уже пора.

      Дочь приложила руку к пилотке и отрапортовала:

      – Шеф, в процессе выполнения задания открылись обстоятельства, о которых я сочла возможным доложить вам только лично. Прошу в палатку, там уже обеспечена соответствующая охрана пятидесятиметрового периметра.

      Вскоре я услышал от дочери, из-за чего началась такая буча.

      Настю тоже, как и меня, царапнуло, что шаман сразу, только увидев, выделил ее среди прочих пришельцев. Кроме того, ей показалось, что говорил он все-таки не совсем то, что звучало в окончательном переводе Герды. Она собрала всех своих подчиненных, кто хоть как-то знал рапануйский, и повторила беседу. Общими усилиями удалось выяснить, что ее назвали не совсем птицечеловеком, а всего лишь им отмеченной. И еще кем-то, каковых слов не знал ни один из ее специалистов по местному языку, а староста не мог перевести на испанский.

      Тогда Настя пригласила шамана в лагерь на берегу Анакены, поставила ему палатку рядом со своей и пять дней подряд беседовала с ним по четыре часа в день. В отличие от меня, дочь обладала хорошими способностями к языкам – тут она, похоже, не только пошла в мать, но и превзошла ее. В общем, скоро дочь более или менее разобралась, кем считает ее шаман.

      – Так вот, папа, – просветила она меня, – я у тебя не просто княжна и принцесса, а отмеченная птицечеловеком, это раз. И ходящая между мирами, это два. Причем, как утверждал шаман, это взаимосвязано. Ты, что ли, тот самый человек-птица? А что, все сходится. Отметил меня, из-за чего я тоже могу худо-бедно, но открывать порталы между мирами. Сам же ты – Гатчинский Коршун, то есть не головоногое и не ракообразное, а именно птица.

      Но кодовый сигнал Настя послала не из-за этого, а только получив от шамана еще одно подтверждение его паранормальных способностей. Она спросила, кого он еще может вот так сразу определить, кроме птицелюдей и ходящих между мирами. И получила ответ, что еще можно увидеть родившихся в ином мире. Только они не так сильно выделяются среди прочих, тут придется смотреть очень внимательно.

      Естественно, Калюжный был немедленно наряжен в форму морпеха и поставлен меж десяти настоящих, похожих на него телосложением. Шаман его опознал, причем без особых затруднений.

      – Если на богом забытом острове посреди океана знают одну из самых охраняемых тайн империи, то это