Прогрессирующая шизофрения. Александра Треффер

бегало, и вскоре мой спутник принялся опасливо заглядывать за каждый покорёженный ствол.

      – Геопатогенная зона что ли? – пробормотала я.

      – Это Кощеев лес, – прошептал Волк так тихо, что я едва расслышала. – Тут за последний год нечисти развелось видимо-невидимо.

      – А другой дороги нет? Может, его обойти?

      – Нет, – раздражённо ответил зверь, – я же говорил.

      Дальше мы шли в полном молчании. Но недолго. Внезапно в двух шагах от нас что-то дико заорало, Волк шарахнулся в сторону, и земля под ним провалилась. Спасла его только моя реакция: я успела ухватить его за шкуру на загривке и помогла выбраться. На дне ямы торчали колья и лежали полуразложившиеся тела.

      – Мамочка! – прошептало животное, глядя вниз и тяжело дыша.

      И повернулось ко мне.

      – Ты мне жизнь спасла. Теперь я тебе вдвойне обязан.

      Я махнула рукой.

      – Сам погибай, а товарища выручай. Ничего ты мне не должен. Кто это, кстати, так кричал?

      – Да кто угодно. Может, выпь8, а может, и леший….

      – Леший, леший, – внезапно заскрипело соседнее дерево.

      Мы подпрыгнули и, едва не свалившись в яму, кинулись наутёк. А вслед нам неслось:

      – Леший, леший, леший….

      – Фу ты, – остановившись, произнёс Волк, – я-то чего дёру дал?

      И добавил со злой иронией:

      – Храбрец! Матёрый волчара!

      Я погладила его, успокаивая, а он неожиданно повалился на спину, подставив мне брюхо. Почёсывая животное, я услышала:

      – Ведь понимаю, что лежать вверх лапами унизительно, но… так приятно.

      Я засмеялась, а серый, с минуту понежившись, перевернулся и встал на ноги.

      – Пошли. К ночи мы должны выбраться из леса, а то нас съедят.

      – Кто?

      – Найдутся желающие, – неопределённо ответил зверь.

      Измученные мы выползли на опушку, когда почти смерклось. Перед нами раскинулось поле, а за ним виднелся ещё один лес. В траве что-то зашуршало, и Волк сделал стойку.

      – Зайцы, – прошептал он. – Подожди здесь, а я на охоту. Надо поесть.

      Он исчез в густой траве, а я легла на спину, глядя в небо и наслаждаясь отдыхом. И вдруг… ночь превратилась в день, вспыхнуло яркое зарево, и я вскочила, решив, что начался пожар.

      Но нет, прищурившись, я разглядела остановившегося неподалёку всадника с клеткой в руке. Из неё-то и изливалось сияние.

      – Ты, баба, из какой деревни? – послышался сочный баритон.

      – Не баба, – возмутилась я, – а женщина!

      – Какая разница? – удивился наездник.

      – Огромная, – уверила я его. – «Баба» звучит оскорбительно.

      Незнакомец хмыкнул и спешился.

      – Ты бы накинул на клетку что-нибудь, – посоветовала я, – а то ослепнем.

      Послушавшись, тот укутал её кафтаном, а я с любопытством посмотрела на собеседника. Это был рослый, русоволосый и, признаюсь, очень красивый человек лет тридцати или чуть старше, одетый по-старорусски.

      – Ты

8

Выпь – птица семейства цаплевых.