Лёд 5. Схватка. Александр Сухов

если бы жахнуло по полной, магнитосфера планеты могла бы и не выдержать удара?

      – Совершенно верно, Лёд.

      – Выходит, Небесный Страж спас жизни многим миллионам обитателей Эды и не только во время первого взрыва, «Неистребимый» шарахнул похлеще пяти «Борисфенов». Ну суки эти земные стратеги! Так подставить население целой планеты! Какие же все-таки на верху сволочи, и мне ничуть не жалко безмозглого адмирала-зазнайку. Хотя простых офицеров и прочих погибших специалистов жаль – вряд ли они понимали, на что подписались.

      – Согласна, Влад, человеческое скудомыслие заставляет иногда задуматься в вашей разумности.

      – Э… но-но, железяка разумная! Отставить эти свои провокационные разговорчики! Ишь, чего выдумала! Тебе не стоит вообще думать, твое дело исполнять, а думаю я! Тебе понятно?

      – Так точно, господин капитан-маг!

      Ладно, с этим все ясно. Выходит, Небесного Стража не зря называют именно Стражем, а не Всевидящим Божественным Оком, Ужасом, Парящим в Ночи, или еще как-нибудь в том же духе.

      Дальнейший просмотр записи боя особого интереса не вызвал. Яростная вспышка на месте «Несокрушимого», затем методичный отстрел беспилотников. Прорыв «Скатов» к планете и вовсе смотреть не стал. Что там смотреть, если все парни живы-здоровы сидят в паре метров от меня, закрыв глаза, грызут гранит науки.

      Ага, один очухался. Николай Тарханов старший лейтенант военлёт первого класса. Распахнул зенки и пялится на меня как баран на новые ворота – удивленно-восторженно. Затем заговорил на глоссинге:

      – Ну ты, Лёд, даешь! Барон, маг, собственное имение и все это всего-то за четыре года!

      – Коля, если ты внимательно ознакомился с моей биографией, из четырех лет полгода я провел на каторге. Индаур добывал.

      – Ну да, ну да, зато потом у тебя все в шоколаде стало…Ой! – тут он осекся. – Это по-каковски я сейчас говорю?! Что за язык такой странный? Вроде бы корабль был с российскими переселенцами. Ну не может русский язык трансформироваться до неузнаваемости за относительно короткий временной отрезок.

      Тоже мне специалист по лингвистике нашелся. Хотя я и сам неоднократно задумывался над этим вопросом. Кое-какие мысли у меня по этому поводу появились.

      – Две тысячи лет, ты считаешь относительно небольшим отрезком времени для того, чтобы язык поменялся до неузнаваемости? Возможно это было бы именно так, если бы спаслись все три миллиона беглецов с Суровой, чьим родным языком был русский. Однако выжило только десять тысяч одаренных. Я, кстати, посмотрел списочный состав, сохранившийся в памяти «Аргуса». И знаешь, к какому выводу пришел?

      – И к какому? – поинтересовался пилот.

      – Дело в том, что этнических русских там было всего-то тридцать процентов, остальные наемные специалисты с других планет Земного Содружества, не входящих в состав Российской Империи. Русский язык они, конечно, знали, но родной также не забывали. А после того, как случился Апокалипсис,