Любовь чудовища. Михаил Бард

Я одинок, умею распределять время, а домашними делами занимается прислуга.

      Донна не знала, что ответить. Она закусила губу, сжав джинсы на коленях.

      Честно говоря, она завидовала. У неё каждый день состоял из зубрёжки, пар в университете, работы и разборок с Тони. Хорошо, если смена в баре заканчивалась в два часа ночи – у Донны тогда оставалось пять-шесть часов, чтобы вернуться домой и поспать.

      А тут… хобби, свободное время, прислуга…

      Чёртов пижон.

      – Вы вдруг стали так угрюмы, мисс А'Лаур, – он вновь улыбнулся, глядя на дорогу. – Я чем-то вас обидел?

      И почему он не задавался этим вопросом, когда выставлял её на посмешище перед студентами?

      – Ну что вы? Конечно, нет.

      – А у вас есть странные хобби?

      Донна нахмурилась и облокотилась о дверцу, потирая губы, прикидывая. К чему вёл этот вопрос? К очередной идиотской шутке?

      Пусть шутит. У Донны будет причина сбежать от него, как только машина остановится.

      – Мне… нравится оригами, – она вздохнула, закрыв глаза. – С закрытыми глазами соберу бумажного журавлика.

      Давай. Сделай это. Скажи, что она должна тратить бумагу на записи лекций, а не на бесполезных птиц, которые никогда никуда не полетят.

      – В самом деле? – Максимилиан встретился с ней взглядом. – В бардачке блокнот. Прошу.

      Донна сжала губы, нажала на кнопку, открыла бардачок. Внутри были антисептик, влажные салфетки, скотч, изолента, блокнот. Нужная, но ни о чём не говорящая мелочёвка.

      Донна взяла блокнот, пролистала исписанные мелким почерком листы. Это не её дело, что в них написано.

      Но всё же… взгляд цеплялся за записанные даты, выделенные маркером фамилии, номера телефонов.

      Ничего интересного, личного, компрометирующего.

      Вздохнув, Донна вырвала листок и принялась заученными движениями складывать журавля. Прежде она слишком грубо мяла бумагу, рвала, неправильно сгибала, от чего все журавли получались кособокими, кривыми, неровными и искалеченными. Но после сотни повторений это ушло.

      Совсем скоро она протянула Максимилиану на раскрытой ладони изящного журавлика.

      – Впечатляет, – улыбнулся он.

      – Если сами попробуете, узнаете, насколько это сложно.

      – Я говорил без сарказма, мисс А'Лаур, – он встретился с ней взглядом. – Японское искусство всегда оставалось непостижимым для такого старика, как я.

      Донна опустила руку, вглядываясь в лицо мужчины. Она не могла точно определить его возраст, но Максимилиан всегда казался ей молодым.

      Теперь же она всмотрелась в его лицо внимательнее.

      Бледная чистая кожа без мимических морщин, выразительный профиль, светлые волосы без седины. Он молодой, свежий, отдохнувший.

      Вот только глаза настороженные, уставшие, печальные, злые.

      Глаза давно разочаровавшегося в жизни человека.

      Он глубоко вздохнул, ничуть не смущаясь её пристального взгляда.

      – Мы прибыли, мисс А'Лаур.

      Донна огляделась. Вокруг не было ни обещанного кафе, ни жилых домов, ни каких-либо построек.

      Ничего.

      Только