Идущая в тумане. Мия Петрос

ть. Поселок небольшой, чистый, но есть свой пляж, а для меня после пыльного Владивостока это просто сказка…

      – Что застыла! – шарахнула меня чемоданом какая-то бабища. – Понаедут всякие, не пройти!

      Я отодвинулась, пропуская ее, да и, впрочем, всю толпу, хлынувшую из электрички. Поправила лямки рюкзака, крепче сжала небольшую сумку и неспешно пошла к переходу. Там сразу была остановка автобуса, но и она мне не была нужна. До дома баб Нади я дойду и пешком.

      Шла, узнавая дорогу, хотя улицы изменились. Тут были старые дома-развалюшки, а сейчас стоят новые коттеджи. Вот тут открылся сетевой магазин, которого три года назад точно не было.

      Я словно окунулась в воспоминания детства. Не часто, конечно, приезжала, но все же была здесь несколько раз: первый раз в девять, а потом через год, на месяц, и еще три раза, не менее запоминающиеся. Каждый момент здесь мне казался самым лучшим отдыхом… Мама пропадала на работе, отец тоже, а я была предоставлена сама себе.

      Как, впрочем, и сейчас. Только теперь я сама решаю, куда мне ехать и когда.

      Дошла до магазина и застыла перед дверью: на стекле пестрело объявление о пропавшем мальчике. Ванечка Олябьев, семь лет, вышел погулять и не вернулся. Дата стояла вчерашняя.

      Жалко мальчонку, надеюсь, найдут, поселок-то небольшой.

      Зашла внутрь, окунаясь в прохладу кондиционеров. Надо хоть тортик купить, а то я не решилась тащить гостинец из города. Жарко…

      Купив «Наполеон», поспешила расплатиться и вышла на улицу. Мне осталось пройти еще две улицы, а там будут стоять двумя рядами старые двухэтажки. Бабушка Надя жила одиноко, никого у нее не осталось, кроме меня и мамы. Я, наверное, была искренне рада, что она обо мне помнила.

      Нужная улица нашлась быстро, я дошла до подъезда и, заскочив на второй этаж, нетерпеливо нажала на старенький звонок.

      Его дребезжание ничуть не изменилось за три года…

      – Иду, иду! – раздалось из-за двери, по-прежнему обитой потрескавшимся дерматином. Заскрежетал замок, щелкнул, и дверь открылась, на пороге стояла бабушка Надя. – Машенька! Ой, милая, думала, уж не дождусь!

      – Привет! – Я шагнула внутрь, и, бросив сумку и поставив тортик на трюмо, крепко обняла бабушку.

      Конечно, она сдала, и сильно. Сухонькая, небольшого росточка, недавно исполнилось восемьдесят девять.

      – Проходи, детка, как знала, чайник вскипятила, заварила чай с травками! – заговорила она и, закрыв дверь за мной, начала заваливать информацией.

      Баба Надя всегда любила поговорить, а тут, видимо, совсем не с кем общаться. Я только кивала и поддакивала: сейчас еще минут двадцать сумбура, и она вспомнит, что ничего не спросила обо мне.

      Я порезала торт, наложила ей в тарелку, пока бабуля наливала чай. Мне была подсунуто блюдо с пирожками и большая кружка.

      – Ой, а еще у нас из соседнего дома мальчонка пропал, Ванечка! Хороший, в школу в этом году должен пойти…

      – А что там случилось? Место у вас здесь тихое, все друг друга знают, – обрадовалась я чему-то интересному.

      – Да ничего такого. Всегда отпускали мальчишек на море после прибоя. Там же много чего найти можно, ежей и мидий, краба, да и бывало что-то ценное! – она огорчилась. – А тут ушли, и пропал малец, с ними всегда есть кто-то старший, да и у всех же с собой телефон!

      Она умолкла, словно потеряла нить разговора, задумчиво размешивала чай ложкой.

      – Так что там с Ванечкой, – не выдержала я.

      – А ничего, все вернулись, а он нет… – очнулась бабуля. – А самое главное – никто не помнит, когда он пропал!

      – Ну, а само место?

      – Это кладбище кораблей. Все обыскали, и полиция тоже, как в воду канул! – махнула она рукой. – Только и нашли мешочек для сбора, палку и кепку его, даже телефон никто не тронул. Все было аккуратно сложено на берегу.

      – Странно, конечно, но может, найдется еще…

      – Кто знает… – она посмотрела на меня неожиданно ясным взглядом. – Может, и поможет кто-то …

      – Ну да, – пожала я плечами.

      – Ты расскажи, как у тебя дела. Как самочувствие, как ночи спишь? – она не отрывала от меня странного взгляда.

      – Бабуль, – сморщилась я, – какие дела? Сессия, третий курс! Практика плюс подработка, прихожу, упала и сплю. Поесть сил не остается!

      – Охо-хо, бедная девочка! – спохватилась она. – Как знала, позвала, хоть отдохнешь! Еще ведь год, а потом куда?

      – Не знаю. В государственную больницу точно не хочу. Зарплата – слезы, пока получу высшую категорию медсестры, состарюсь.

      – Так ты же хотела поступать дальше, на врача учиться?

      – Пока не хочу! – не стала говорить, что, несмотря на усердие в учебе, я не вытягиваю на бесплатное обучение. А платить нечем…

      – А ну и правильно! Медсестры везде нужны! У нас-то вон какую клинику отгрохали, правда, говорят там дорого! Может, и приехала бы поработать…

      – Мне еще год учиться, – вздохнула я, уже устав от