Сага о самолётах. Мариам Тиграни

пенсне, спрятал очки в кармане. – Мне плевать, подслушивает ли нас кто под дверью: мы и так можем лишиться всего. Это лишь вопрос времени. Всё: дубовый стол, ковры, торшер, люстры! Можешь себе представить?

      – Чепуха! – фыркнул Юджин, с силой отшвырнув перьевую ручку на стол, и взял в зубы трубку, задымил ею. – Как «ингредиент» может закончиться?

      – Напомнить тебе, что наш «ингредиент», – с нажимом продолжал тесть, единственный из всей семьи позволявший себе разговоры с Юджином в подобном тоне, – крепко-накрепко связан с королевской династией? Которой больше нет. И в помине. Где нам, по-твоему, брать топливо?

      – Но ты же как-то справлялся все эти двадцать лет! Монархию не вчера свергли!

      – Я пытался, Юджин. – Борис тяжело вздохнул и, устало прикрыв глаза, упал в кресло напротив стола. – Пытался. Скрёб по сусекам, разводил субстанцию с другими, но всё пустое. Суррогат. Нам нужна новая партия, иначе наши самолёты станут лишь одними «из».

      Юджин отругал «этого старого чёрта» последними словами и давно бы выгнал его взашей, да не мог – зависел. В этой лодке они оказались вдвоём и ко дну тоже пойдут вместе. А уж этого допустить никак нельзя – слишком многое на кону!

      За двадцать с лишним лет Борис Викена – долговязый хмурый старик с заметной сединой, единственным преимуществом которого было то, что он – гений, – множество раз испытывал терпение зятя. По правде сказать, когда этот неразговорчивый чудак-профессор в поношенном пальто впервые поставил своему самому нерадивому студенту высший балл за экзамен, все уже заподозрили неладное. Затем Борис предложил мистеру Кэнтвеллу стать «лицом его самолётного проекта», но Юджин не мог и представить, что их «сотрудничество» так далеко зайдёт. Тогда о Вере ещё не было ни слова. Ну а затем… и Шевелин ушла, и брат погиб на самолётных учениях, и родилась Клем.

      Клем, дочка… Ну и времечко старик нашёл для подобных новостей – за дверью как раз праздновали именины его внучки, а они даже присоединиться не могли!

      С уст чуть не слетело желанное ругательство, но Юджин вовремя взял себя в руки и смиренно спросил:

      – Что ты предлагаешь теперь делать, Борис?

      Борис оглянулся через плечо на дверь, поёрзал, развалившись в кресле, и помассировал виски. Юджин нетерпеливо ждал, постукивая по новенькому паркетному полу кончиком лакированной туфли. Дым из трубки мешал видеть зятя яснее. Может быть, ему вообще стоило носить монокль, да ещё и цилиндр, как самый прожжённый столичный денди?..

      – Святые угодники! Старый чёрт, ты извести меня хочешь?! Говори же!

      – Разве вы верите в святых, мистер Кэнтвелл? – Викена изобразил на бледном лице подобие улыбки. – Или в чертей? Ай-ай-ай, Юджин! Ты же поборник прогресса!

      – Говори, что у тебя на уме, иначе я вышвырну тебя на улицу и даже на пожилой возраст не посмотрю. Клем наверняка будет за тебя просить. Даром, что ты ей дед…

      – Юджин, – доверительно начал Борис, и ухом не поведя на излияния зятя, – в народе ходят слухи, что император жив. Их распространяют