Изобретатель смерти (сборник). Николай Леонов

столика в павильоне?

      – Да, номер тридцать семь. Он был в третьем ряду как раз посередине, напротив сцены. Я еще обрадовалась, что девочкам будет все хорошо видно. И вообще, это был такой замечательный праздник, все так веселились!

      – Наталья, ваш муж отметил тот столик, за которым сидели вы, и тот, на который упал первый светильник. Посмотрите, пожалуйста, все верно? – попросил Гуров и протянул ей схему.

      Она взяла ее, посмотрела, опустила, задумалась, снова посмотрела, а потом сказала:

      – Насчет нашего столика все правильно. А вот тот… Я точно помню, что он был самый крайний во втором ряду справа от нас.

      – А вы случайно не помните, кто за ним сидел?

      – Сначала никто, потом какая-то семья: муж с женой и двое детей. А потом вроде уже другая семья, но я могу и ошибаться, потому что… – ответила она, и ее губы задрожали.

      – Все, мы уходим, – поспешно произнес Глеб.

      – Да-да, Наташа, спасибо вам большое, и поправляйтесь, и вы, и девочки, – проговорил Лев, и они с Глебом вышли из палаты.

      В машине Степан с нетерпением ждал Гурова, изнывая от любопытства.

      – Поехали к Крячко – может, он уже вернулся, – садясь рядом с ним, сказал Лев. – А нет, так я сам пока все документы почитаю, отчеты уже должны поступать.

      – Конечно, поедем, только сначала вы перекусите.

      – Нет, потом, – покачал головой Лев. – Сейчас некогда.

      – Лев Иванович, давайте договоримся. Сегодня вы будете питаться, как положено. А вечером, вернувшись домой, вы почитаете в Интернете о том, что такое рак поджелудочной железы. Если сочтете эту болезнь достойным завершением своего жизненного пути, вы мне завтра утром так и скажете: «Степа, я хочу умереть от рака поджелудочной железы». И даю честное слово, что я больше никогда, ни разу ни о чем вам не напомню, потому что привык уважать чужое решение. А то, что приготовит Тамара, мы будем просто выбрасывать, чтобы ее не расстраивать, – очень решительно и серьезно произнес Савельев.

      Гурову стало стыдно так, как давно уже не было. Он посмотрел на себя со стороны и понял, что ведет себя как последний идиот. Близкие люди желают ему добра, а он, занятый своими нескончаемыми делами, отмахивается от них, как от назойливых мух. Но в конце концов им это надоест, и они оставят его в покое, но хуже от этого будет только ему.

      – Прости, Степан, – пробормотал Лев. – Конечно же, я поем. Где там наши судки?

      К чести парня надо сказать, что он и слова не произнес, а просто достал пакет с термосами и отдал Гурову. Лев начал есть, а сам в это время думал о том, какой же он дурак. Съев весь куриный супчик с сухариками и выпив стакан настоя шиповника с курагой – вкусно, оказывается! – он пересел в свою машину и оттуда позвонил Степану:

      – Степа, можно ехать. – Затем, помолчав секунду, немного виновато спросил: – А ты сам что-нибудь ел?

      – Лика сказала, что я здоров, как молодой лось, и способен питаться сосновой корой. Сосны поблизости не оказалось, так что я обглодал березу – ничего, тоже вкусно! – схохмил тот, а потом уже серьезно ответил: – Пирожки