Воровка Дагорских лесов. Адельфина Призрачная

глаза под черной полосой мрачной маски. Вжимаясь спиной в дерево, пытаюсь выиграть хотя бы пару миллиметров, в то время как военный приближается ко мне вплотную.

      – Я в вашей воле и в ваших руках. Но, пожалуйста, моя сестра не должна ничего видеть. Она мэрок.

      – Смеешь о чем-то просить?

      Отвожу взгляд в сторону, но Страж дотрагивается рукой до моего подбородка, настойчиво возвращая взгляд к себе.

      – Ты зря пошла этой тропой сегодня. Женщине нечего делать в Дагорских лесах.

      Военный хватается за маску, в попытке снять ее. Он наклоняется к моему лицу очень близко, но за спиной доносится голос напарника с дороги.

      – Там впереди огни. Слышишь? Надо уходить. Или ты решил задержаться в тени деревьев с этой девчонкой?

      – Мрак, – ругается хрипло мучитель.

      Я бросаю взгляд к дороге. Седовласый страж все еще держит Катерину за ворот, а та висит будто кукла. Брови домиком и смотрит под ноги, лишь бы не по сторонам, вдруг увидит плохое. Бедняжка побледнела от страха.

      – Огни патруля, Веслав. Зачищают лес от тварей.

      – Ммм, черти, вечно путаются под ногами, когда не надо! Ладно, отпускай мэрок. Я сейчас!

      Седовласый принимает команду и подталкивает Катю идти вперед. Сам проходит чуть дальше, окончательно скрываясь из вида. В темнеющей тишине я слышу недовольный рык стража.

      – Видишь, Мэри, тебе везет. Я не могу остаться. Значит нам придется перенести встречу! Говори, где живёшь?

      Стражи привыкли получать все и сразу, а затем выбрасывать за ненадобностью. Этот же остался голоден, и я не могу врать.

      – В Дагоре, – отвечаю быстро, – На улице Белой сирени, дом шесть.

      – А ты умница. Я почти поверил, что ты случайно забрела в Дагорские леса так поздно, – мужчина отпускает меня, сделав всего пол шага назад. Он остаётся достаточно близко, я все еще не смею шевелиться, – Продолжим при встрече. Надень красивое платье.

      – Какой цвет вам нравится?

      Говорить с военными, тем более задавать вопросы, считается дерзостью. Страж не мог этого не заметить. Но я пытаюсь угодить, чем привожу его в замешательство. Страж потирает шею и, наконец, снимает защитную шапку-шлем. Теперь я вижу его глаза. Темные, почти черные, но с голубым огоньком в левом зрачке. Побочка от бионизации. Волосы и брови цвета воронова крыла, а кожа белая, пусть и запачкана дорожной пылью. На щеках трехдневная щетина, а под левым глазом от подбородка к брови тянется рваными зигзагами глубокий прерывистый шрам. Это зверь. Он изуродовал красивое лицо молодого мужчины тридцати лет, едва не сняв с того скальп. Шрам свежий и пугающий.

      – Боишься меня?

      – Восхищаюсь. Не каждый выживет после ЕГО когтей.

      Незнакомец смотрит на меня с прищуром, замирает, а затем отталкивает и презрительно отвечает, – Надень белое. Цвет невинности остается чистым недолго.

      – Квартира шестьдесят шесть, – добавляю я, когда тот отворачивается, – Вы не спросили.

      – Угождаешь? – военный выжидает мгновение и