Два выстрела во втором антракте. Андрей Гончаров

так и все девять уместятся» – подумал капитан). Дверь, как и полагалось, оказалась запертой, но здесь, в отличие от домишки Маши Кравцовой, уже имелся электрический звонок, который ночной гость тут же надавил. Спустя некоторое время в двери образовалась щель, образуемая цепочкой, и сердитый голос швейцара произнес:

      – Чего надо? Ночь на дворе, никого не пускаем!

      Здесь Дружинин применил ту же тактику, что и с извозчиком.

      – Ты чего это язык распускаешь? – тихо, но с угрозой в голосе произнес он. – Как разговариваешь? Я из Охранного отделения, капитан Половцев! А ну, открывай немедленно!

      В прошлой экспедиции, в середине XIX века, подобная фраза, сказанная начальственным тоном, звучала как «Сезам, откройся!» в устах сказочного Аладдина. Однако пятьдесят с лишним лет прошли не напрасно и сильно понизили авторитет начальства – в чем «капитану Половцеву» пришлось убедиться.

      – Я сию же минуту открою, господин капитан, – ответили ему из-за двери. – Вы только жетон ваш покажите или документ какой. А то ведь по ночному времени всякие люди ходят, вы поймите.

      Жетона у Дружинина не было, документами участники расследования тоже не успели обзавестись. Однако отступать он не собирался.

      – Я тебе сейчас покажу документ! – тихо сказал он в дверную щель, придав голосу возможно больше ярости. – Я сейчас вернусь со своими агентами, и мы разнесем твою дверь в мелкую щепу. Мы тут преступление против государства расследуем, а ты нам палки в колеса суешь, тварь болотная, вошь тифозная! Да я тебя…

      – Все понял, все понял! – поспешно отозвался швейцар. – Сию минуту…

      Загремела дверная цепь, и дверь наконец открылась. Дружинин шагнул в вестибюль с видом царя Навуходоносора, въезжающего в завоеванный город. Швейцар – мужичок с залысиной на голове и внушительного вида усами – встал перед ним по стойке «смирно».

      – Вот, так-то лучше! – грозно произнес Дружинин, оглядев стража дверей. – А то – «документ», «жетон»… Я тебе покажу документ!

      – Больше не повторится! – поклялся швейцар, пуча глаза на грозного барина.

      – Кто таков? Быстро назови мне свое имя и звание!

      – Свешников я, – объяснил швейцар. – Кличут Сашкой, Александр то есть. В прошлом служил на военной службе, дослужился до унтер-офицера.

      – То-то же! Смотри у меня, Свешников! Ну-ка, скажи, некий Евгений Леонтьев у вас тут проживает?

      – Так точно, господин офицер, живет такой, – с готовностью отвечал бывший унтер. – В квартире 512.

      – 512? – удивился Дружинин. – Неужели у вас так много квартир? А с виду, с улицы, не скажешь…

      – Нет, апартаментов у нас меньше, и сорока нет, – пояснил Свешников. – Просто хозяин наш, господин Скоропадский, пожелал, чтобы у нас как в европейских гостиницах было устроено: на каждом этаже своя нумерация. То есть на первом со сто первого номера начинается, на втором с двести первого…

      – Понятно, – кивнул Дружинин. – Стало быть, Леонтьев квартирует на самом верху. А велика ли квартира?

      – Да какая квартира