Баба Люба. Вернуть СССР. Книга 1. Фонд А.

было, я смело полезла внутрь.

      – Любушка! Привет! – замахала мне с заднего сиденья женщина в алом мохеровом берете, который ужасно не шел к её смугловатой коже. Но, очевидно, женщина так не считала, потому что помада у неё тоже была ярко-красная, как и вязаный шарф.

      Я вежливо поздоровалась со всеми и прошла к женщине, которая явно меня (точнее, ту Любашу) хорошо знала.

      – Привет, – сказала я и плюхнулась на сиденье рядом, осторожно устраивая сумку с пол-литровой банкой между ног, но так, чтобы борщ не разлился.

      – Ты почему не перезвонила? – спросила женщина.

      – Ой, не спрашивай! – неопределённо махнула я рукой.

      Обычно это действует, но не в этот раз.

      – Что там у тебя опять случилось? – с жадным любопытством прицепилась она.

      Я демонстративно вздохнула.

      – Опять твой начудил? – задала вопрос женщина, и я задумалась.

      Это что ж получается, супруг Любаши чудил, да ещё и так, что об этом знали коллеги по работе? Хотя, может, это была её лучшая подружка и Любаша сама ей жаловалась.

      – Потом расскажу, – неопределённо пообещала я, – не хочу с утра себе и тебе настроение портить.

      Та вскинулась, видно было, что умирает от любопытства, но наглеть не посмела.

      Вот за что мне нравятся те времена (в смысле уже эти), что люди были ещё не настолько наглыми и беспардонными, как нынче (в смысле в моей прошлой жизни, откуда я попала сюда).

      Автобус остановился опять, да так резко, что мы чуть не свалились со скамеек. Еле я удержалась. Но главное, успела задержать сумку, которая точно бы свалилась на пол, и тогда боюсь даже представить судьбу борща и всего вокруг.

      – Наташа! – замахала руками моя соседка. – Иди сюда! Тут место есть.

      Я посмотрела – мы плотно сидели впятером на заднем сиденье, все женщины были примерно моей комплекции, то есть отнюдь не Дюймовочки, так что для шестой здесь было бы некомфортно, но, очевидно, моя соседка придерживалась другого мнения. Когда Наташа подошла, пришлось потесниться, и она спокойно уселась между мной и этой женщиной.

      В отличие от женщины в красном берете, Наташа была в сером болоньевом плаще-пуховике и ярко-синей люрексовой вязаной трубе на голове, которая переливалась на свету словно новогодняя гирлянда.

      «Ну а что, на работу – как на праздник», – подумала я и поморщилась: от Наташи слишком сильно пахло духами. Запах знакомый вроде, а вот название я забыла. В автобусе и так воняло выхлопами бензина, особенно сзади, а вместе с резкими духами аромат получался вообще бомбический.

      – Люсь, ты не забыла, что послезавтра у Рожковой день рождения? – спросила Наташа мою соседку, а я хоть узнала её имя.

      Вот и хорошо, а то аж неудобно.

      – А ты чего, Любашка, такая надутая? – неожиданно задала вопрос мне Наташа.

      Я замялась, не зная, что и ответить, но за меня ответила Люся:

      – Опять её благоверный нервы мотал.

      – А-а-а-а… – понятливо кивнула Наташа. – Это он умеет.

      Дальше женщины переключились