Курсанты. Валерий Гудошников

каком году? – переспросил Агеев.

      – Ну, в этом самом, – Серёга, кося вниз глаза, никак не мог найти в конспекте нужной страницы. – Ну, где-то в тридцатые годы. Наверное. Я так думаю. Забыл точно, в каком году, товарищ замполит.

      – Ладно, кто-нибудь потом дополнит, – разрешил Агеев, – продолжай дальше.

      – Значит, органы эти были созданы для того, чтобы следить за этой… за порядком, и, значит, за дисциплиной. Ну и за всем остальным – тоже.

      Что дальше говорить, он не знал. Мозг его работал лихорадочно, вспоминая, что им говорили на прошедших занятиях. Ничего не вспоминалось.

      – Ну, вот, например, – нашёлся он, – на улице ещё холодно, ночью минус двадцать, а в казарме холодно. Всю ночь не спишь, в голову ничего не лезет. Учишь, учишь – а никак…

      – Это потом, товарищ курсант, – перебил его замполит. – Отвечайте по существу.

      Что говорить по существу Серёга не знал. Возникла явная угроза схлопотать неуд, и он мучительно искал выход. И, о, счастье! На столе преподавателя он увидел почётную грамоту.

      – А кому эта грамота, товарищ замполит?

      – Это грамота нашему батальону за первый квартал нового года, – ответил Агеев. – Но я слушаю.

      Пока замполит отвечал, Серёга, напрягши ухо-локаторы, успел услышать несколько разрозненных фраз подсказок, шёпотом лившихся к нему со всех сторон. Кое-как сгруппировав их, что-то пробормотал.

      – Слабовато, – заключил замполит. – Тогда ещё вопрос к вам. Вот я являюсь замполитом батальона. Может ли моё персональное дело разбирать партийная организация батальона?

      – Может, – уверенно ответил Каримов.

      – Нет, не может, – перебил Агапов. – А почему?

      – А почему? – переспросил Каримов.

      – Потому, что я являюсь её руководителем.

      – Нет, не может, – елейным тоном повторил Каримов, – потому, что вы являетесь её руководителем…

      – А кто же может? – вопросил замполит, продолжая. – А может только вышестоящая партийная инстанция…

      – А может только вышестоящая партийная инстанция, – заключил Серёга торжественно.

      Прозвенел звонок и Каримов приободрился. Даже больше, решил подстраховаться, обнаглел и произнёс:

      – Звонок помешал, я бы ещё мог говорить.

      – Вы и так достаточно сказали, – с иронией произнёс замполит. – Все свободны.

      Едва Агеев скрылся за дверью, Каримов метнулся к журналу. Напротив его фамилии красовалась жирная тройка. А рядом стоял знак минус.

      – Я не гордый, – уныло улыбнулся Серёга. – Всё равно это не двойка и наряда вне очереди не получу. Лишь бы основные экзамены сдать нормально.

      Основные экзамены на тройки не сдавались. Тройки просто пересдавались. Ибо в авиации с тройкой в воздух не поднимешься. Не пустят.

      ––

      Накануне майских праздников во всех ротах батальона и эскадрильях пяти лётных отрядов прошли комсомольские собрания под девизом: встретим пролетарский праздник хорошей успеваемостью. Был зачитан приказ начальника