Жанна д"Арк из рода Валуа. Книга третья. Марина Алиева

чем-то глубоко его оскорбляло. И покрасневший Алансон, опустив глаза под ноги, только подтверждал своим видом то, что перемена, совсем недавно непреклонной, позиции дофина, здесь, на Совете, хоть и перед глазами лишь очень узкого круга приближённых, мало соответствовала величию этого похода за короной. «Жалкий правитель…», – крамольно подумал Бастард, пытаясь скрыть презрение, с которым наблюдал, как напыщенно благословлял «крестьянскую девушку» на штурм этот, без пяти минут, король. И выдохнул с облегчением, когда всем разрешено было удалиться.

      – Вас не удручает необходимость снова отдавать славу нашей Деве? – громко спросил Ла Тремуй, оказавшись за порогом королевского шатра.

      Бастард посмотрел министру в глаза.

      – Я уже сейчас считаю, что эта девушка достойна славы, куда бОльшей, нежели та, что есть сейчас. Если завтра Труа будет взят, я первым признаю, что лучшего полководца среди нас нет.

      Ла Тремуй, надевающий в этот момент перчатку, изобразил лицом смесь удивления и понимания.

      – Если?.. Так вы не уверены, что она победит, как обещает?

      – Я верю в неё.

      – Тогда, в случае успеха, не правильней ли будет признать, что лучшим оказался, всё-таки, король, который смог выбрать среди множества претендентов того, кто успешней всего завершит это дело?

      – Здесь не дела, сударь, а война.

      – И Дева, выполняющая Божью волю, не так ли?

      Квадратная челюсть Дюнуа выпятилась вперёд ещё больше.

      – Что вы этим хотите сказать, сударь?

      – В городе солидный епископат, и среди знатных семейств мне известны некоторые, весьма благочестивые. По здравом размышлении невольно начинаешь недоумевать, почему ворота таких городов не раскрываются перед Господней посланницей сами собой, и почему у нас всё ещё война?

      – До сих пор ворота раскрывались!

      – О, нет! Думаю, старейшины городов, которые мы прошли, просто понимали, что не в состоянии противостоять столь мощной армии. Но, вот перед нами хорошо укреплённый Труа, и картина совсем другая.

      – Ваши слова похожи на измену, сударь!

      Ла Тремуй напустил на лицо глубокую скорбь.

      – Боюсь, куда большая измена возлагать все надежды на эту девушку – слишком умелую для крестьянки – и давать повод нашим врагам говорить о колдовстве, помутившем разум целого войска. Жители Труа просто пытаются соблюдать законы, предписанные позорным договором, который был заключён за этими стенами. Если город завтра падёт, они в нашу Деву не уверуют и верноподданными его величества короля Шарля в одночасье не станут. Особенно, если военачальники вроде вас начнут всех убеждать, что победу принесла Дева, которую жители города считают ведьмой. Вот, кабы прославлять её поменьше, да побольше вести разговоры о высшей справедливости, о военных успехах, сопутствующих нашему королю только потому, что войну он ведет за права ЗАКОННЫЕ, тогда, глядишь, и нам с вами не пришлось бы произносить слово «измена».

      Ла Тремуй натянул вторую перчатку и кивнул Бастарду, с удовлетворением отметив