Жанна д"Арк из рода Валуа. Книга третья. Марина Алиева

толчею, не хуже горожан на улицах.

      Герцогиня тоже двинулась было туда за Дю Шастелем, расчищающим ей проход. Но, величаво пройдя несколько шагов, вдруг почувствовала как мантия за спиной натянулась, у ворота что-то затрещало, а драгоценная пряжка больно вдавилась в горло. Видимо, кто-то всё-таки наступил на подол… Следующий шаг грозил конфузом, поэтому герцогиня, не оборачиваясь, подняла руки и, не замедляя хода, расстегнула мантию, которая тут же сползла за ней на пол.

      Сзади кто-то охнул. Дю Шастель обернулся, и под его взглядом несколько человек бросились поднимать мантию. Но мадам Иоланда даже бровью не повела. Улыбаясь так, словно всё происходящее её не касалось, она сердечно обняла Жанну, говоря, что благодарна ей, как мать за спасённое дитя. Потом справилась о её самочувствии и спросила, не потеряла ли Дева в боях кого-нибудь из свиты?

      – Господь сохранил меня и моих людей, – ответила Жанна, прекрасно понимая, чем вызван последний вопрос. – Мой оруженосец и оба пажа сейчас в замке, мадам, все живы и здоровы.

      Герцогиня сдержанно улыбнулась.

      – Я бы хотела услышать из первых рук о том, как Саффолк увёл свою армию, – сказала она, прежде чем отойти. – Навестите меня после праздника, дорогая. И можете взять с собой одного из пажей…

      Ответив на низкий поклон Жанны наклоном головы, мадам Иоланда прошла к дверям в покои дофина и только тут позволила себе обернуться.

      Позади на почтительном расстоянии стоял, опираясь на палку, сильно постаревший мессир Ги де Руа – соратник дядюшки де Бара, давно отошедший от дел при дворе, но немало полезного сделавший когда-то в деле Луи Орлеанского, и рядом с ним – молодой рыцарь с мантией герцогини на руках. На надорванном меховом оплечье покачивалась отстёгнутая пряжка.

      – Мой племянник почтительно просит вашу светлость его простить, – дребезжащим голосом проговорил де Руа. – Он совсем недавно при дворе и пока неловок.

      – Для ловкости многого не требуется, сударь, достаточно хорошо видеть тех, кого следует замечать всегда и везде, – выговорил стоящий за ними Дю Шастель.

      Де Руа вздохнул.

      – Если мадам герцогиня позволит, я велю отдать эту мантию в починку и сейчас же закажу новую, такую же.

      Глядя на его сконфуженное лицо, а более всего – на лицо молодого рыцаря, мадам Иоланда не смогла удержаться и засмеялась беззлобно, закрывая веером внезапно загоревшееся лицо.

      – Зачем же мне две, сударь? Разве что носить их вместе, чтобы, когда упадёт одна, другая оставалась… – смех почему-то не проходил, и герцогиня с удивлением осознала, что ей от этого хорошо. – Передайте моим слугам эту и забудем… Пустое.

      Но молодой человек неожиданно шагнул вперед. Заливаясь румянцем прямо на глазах, он пылко возвестил:

      – Я осквернил вашу мантию, мадам! По моей вине она упала и более вас не достойна. Но позвольте мне хранить её, как святыню и подарите нам с дядей честь заказать для вас новую!

      Мадам Иоланде показалось, что в зале раздался какой-то звон…

      Или