Горячие точки. Коллектив авторов

ко мне, и я увидел, что глаза у него налились кровью, а по лицу градом катился пот:

      – Мой народ верит в меня!!! Я растопчу кровавого Амина!!! Мне стало не по себе. Как бы его удар не хватил! Внезапно Сарвари обмяк и тяжело опустился на покрытый заклепками дрожащий алюминиевый пол салона.

      Я подсел рядом. Отстегнул от пояса флягу с водой.

      – Вот. Попейте воды.

      Сарвари припал к фляге, и вода стекала ему на грудь. Потом он плеснул на ладонь и вытер мокрое лицо и шею.

      – Сердце болит, – прошептал он.

      – Все будет хорошо! – сказал я и побежал к пилотам за валидолом.

      Глотов беспокойно посмотрел в сторону иллюминатора.

      – Знаешь, а ведь они могут поднять истребители. Тогда нам конец.

      А ведь точно! Лету истребителю из Кабула до Баграма пять минут. Если они хватятся – лучше не придумать. Самолет упадет в горах: и через сто лет никто не найдет! Вот черт! Я вспомнил, что еще в Баграме обратил внимание на то, что будка стрелка в хвосте самолета наглухо задраена. Значит, мы в воздухе практически безоружны.

      – Пойдем сходим к пилотам, – предложил я. В кабине было тесно и душновато.

      – Вентиляция барахлит, – пояснил командир корабля, – ничего страшного, скоро будет прохладно. Вам там в салоне не холодно?

      – Да нет, нормально. Граница скоро?

      – Уже скоро. Там наши уже подняли звено истребителей для нашей встречи и сопровождения.

      – А что же раньше не подняли? – спросил Глотов.

      – Нельзя им далеко залетать на чужую территорию…

      А потом мы все вместе: три опальных министра, Глотов, я и трое наших ребят – сели перекусить. Прямо на полу расстелили какой-то брезент. Распили глотовскую поллитровку, закусили чем Бог послал.

      Тут-то я и почувствовал усталость. Посмотрел на часы: около трех. А сколько событий! Перед глазами промелькнули пыльные кварталы Кабула, бесконечная пустынная дорога перед КПП, испуганное лицо лейтенанта.

      Самолет, выравниваясь после крена, заходил на посадку. Мы долго катились по бетонке и наконец заехали на какую-то, по-моему, самую дальнюю стоянку. Смолкли двигатели.

      Несколько минут назад братавшиеся с нами опальные министры правительства Тараки сразу стали какими-то чужими, отстраненными. Что их ждет здесь? Как сложится дальше их судьба? Я попытался представить их чувства. Официально они как бы уже не существуют. Они вне закона своей страны. У них нет никаких документов. Они вообще не существуют в природе! Их нигде нет: они перешли на нелегальное положение. Да. Не позавидуешь. Но с другой стороны, все верно: чем выше заберешься – тем больнее падать вниз. И все равно их жалко.

      Оказалось, что мы приземлились в Ташкенте.

      Глотов взял меня за плечо:

      – Все. Приехали, слава Богу! Выпускай этих. троих. Свое оружие и вещи пусть забирают с собой. Вы – летите на Москву.

      – Есть! – ответил я.

      Мы приземлились на военном аэродроме «Чкаловский». Отсюда мы вылетали в неизвестность почти три месяца назад. Нас встречал сам Григорий Иванович Бояринов.

      – Ну,