О ведьмах, магистрах и «заколдованных принцах». Оксана Крыжановская

форму конюшни и других зданий.

      Последние капли сил и сознания ушли на том, чтобы засыпать трещины в земле.

      Вот теперь всё!

      Я сделала три шага вперёд, упала на перину и отрубилась.

      ***

      – Ведьма…

      Через сон слышала чей-то женский голос. Веки никак не хотели подниматься. Голова была тяжелее перины. Во рту неприятный, кислый привкус. Хотелось в уборную, попить воды и вновь отрубиться на лет сто.

      – Ведьма…

      К противному голосу присоединилась рука, которая подёргала меня за плечо. Накатили волны тошноты. Мочевой пузырь предупреждающе сжался, но я продолжала игнорировать всё и вся.

      – Ведьма!

      Ну это уже ни в какие ворота не лезет! И почему так холодно?! А… точно, я же вчера отрубилась на улице. Без обуви и камзола. А значит на мне только колюты и шёлковая сорочка с кружевной отделкой.

      – Ведьма!

      – Да сколько можно повторять: я магистр! – открыла глаза и зло уставилась в лицо старухи, склонившейся надо мной.

      Мирослав Петрович её вроде Матфеевной называл.

      Женщина удивлённо моргнула и ответила раздражённо:

      – Это ты в своей столице магиср, а у нас ведьма! – Черты лица сразу смягчились, и она продолжила со странной улыбкой: – Хотя ладно-ладно… магиср так магиср.

      У Матфеевны не хватало зубов, поэтому слово она произносила, проглатывая букву «т». Звучало оно из-за этого довольно странно и наводило на глупую ассоциацию.

      – Благодарю, – буркнула и поднялась на ноги.

      – Я чего это пришла… – вторила она за мной, но я прервала её, так как сил терпеть уже не было:

      – Подождите, мне нужно отлучиться.

      Пришлось идти в лес. Хоть ночью и создала нужно место, но там ещё яму нужно выкопать, поэтому пользоваться им пока было невозможно.

      Утренний лес был наполнен всевозможными звуками. Судя по солнцу, стояло раннее утро. Я запоздало поняла, что стоило натянуть сапоги и накинуть камзол. Было прохладно, кожа покрывалась гусиной кожей, а грудь неприятно ныла.

      Когда вернулась, Матфеевна кинула на меня взгляд и всполошённо замахала руками.

      – Ведь… Магиср, накинула б ты что-нибудь, а то ходишь тут, персями своими светишь перед мужиком!

      – Кем? – застыла на месте и испуганно прикрылась руками.

      – Да Сено вон, – кивнула она куда-то в сторону дома.

      Я только сейчас заметила: и вправду, у лестнички на три ступеньки сидит Сенослав и что-то усердно выстругивает на балках перил. На нас он не обращал никакого внимания. Я вернулась к перине и накинула верхнюю одежду, обулась.

      – Он меня сюда и принёс, сама бы я ни за шо не управилась в такую даль топать. Да и страшно – Старый Лес, нечай, тут за горкой. Мало ли какая шваль на мои старые кости польстится, а Сено у нас лоб большой. Да и кулаки шо кувалды: один раз ударит – и зубов как не бывало. С ним поспокойнее будет.

      Я подошла к вытащенному нами вчера на улицу столу, за которым сидела старуха, и уже более спокойно спросила:

      – Что