Папа для сладкой Булочки. Юлия Крынская

не получается, и я, закрепив плед на бёдрах подползаю к Кире. Усаживаюсь возле её ног, кладу руки и подбородок ей на колени. Завороженно смотрю как малышка сосёт её нежную грудку. Маленькие пальчики Булочки касаются тонкой кожи Киры, и мне хочется превратиться в них. Ничего не помню, но знаю точно: ничего прекраснее в своей жизни не видел.

      – Прости меня, – шепчу, целуя острые колени Киры. – Такая девушка, как ты, заслуживает большего.

      – Яр, не надо, – смущается Кира, плотно сдвигая ноги.

      – Яр?

      На лице Киры смятение, точно она оговорилась.

      – Ярослав, – добавляет Кира более уверенно. – Ярослав Воронов.

      – Нормально, – соглашаюсь с незнакомым именем. – С таким перегаром и разбитым лицом, мог бы зваться и Кузьма Квазимодов.

      У Киры смех нежный, как перезвон хрустальных бокалов. Невольно улыбаюсь и глажу дочку по маленькой ножке. Она такая тёплая!

      – Я изменюсь для вас, девчонки! Обещаю.

      Пытаюсь привстать, чтобы поцеловать Киру, но она напрягается всем телом и замирает. Всё время забываю, какой я красавец.

      – Я противен тебе? – сажусь возле неё, понурив голову.

      – Нет, – Кира зарывается пальцами в мои волосы. – Но тебе нужно выспаться. Я сейчас покормлю Булочку и постелю тебе.

      – Мы разве не вместе спим? – удивлённо приподнимаю бровь, подвывая от невинной ласки жены.

      – Я бы сказала, встречаемся только для зачатия, – краснеет Кира и прикусывает язык.

      – Безобразие! Мы что, адвентисты седьмого дня? – Господи, в моей памяти всё, кроме нужных воспоминаний. – Срочно меняем правила дома.

      – Уверен? – смеётся Кира.

      – Зуб даю! Но даже согласно старому уставу, нам уже ничто не помешает отправиться за вторым бебиком, – заглядываю в личико дочери. – Булочка, хочешь братика?

      Входит маманя. В руках стакан рассола с долькой огурца на стенке:

      – Держи, родной.

      – Меня окружают ангелы! – принимаю подношение из тёплых морщинистых рук. Не удержавшись, целую их. – Я в раю.

      Глава 4

      Кира

      Не понимаю, что со мной твориться. Кормлю малыша на глазах у незнакомого мужика и вдобавок позволяю ему гладить ножки Булочки. Страшный он, конечно, как смертный грех, но мне почему-то легко и просто рядом с ним. Не похож он на запойного алкаша. Держится с достоинством, и с чувством юмора у него порядок. Называю его именем любимого мужчины – вообще сказка. Сказка, которая закончится утром. Он проспится, и мне придётся ему признаться во всём. Надо порыться на антресолях, может, от маминого товарища портки какие остались. Господи, живу с бабой Шурой всего три месяца, а уже говорю и думаю её словечками.

      Ярослав выпил рассол по бабушкиному рецепту, положил мне голову на колени и задремал.

      – Бабушка, нам надо завтра одеть Ярослава во что-то.

      – Он имя, что ли, своё вспомнил? – баба Шура забирает у меня заснувшую Булочку.

      – Я его так назвала.

      – В честь Зайцеслава своего? Выкинь ты его уже