Котовский. Робин Гуд революции. О. С. Смыслов

небольшую хатенку, такую же, как у молдавских селян. Над дверью, как полагалось, повесили подкову «на счастье». Вокруг хаты разбили небольшой виноградник..

      …Каждое утро, как только раздавался гудок, Иван Николаевич шел торопливой походкой на завод. Свое свободное время он обычно проводил дома: что-то мастерил, ухаживал за молодыми, посаженными им деревьями, а вечером, когда жена нянчила детей, читал ей вслух журнал «Нива». Главного механика Котовского ценили за знания, исполнительность и исключительную честность. В Ганчештах все относились к нему с уважением, а рабочие на заводе часто просили его быть крестным отцом их детей. Через два года семья главного механика увеличилась – родилась дочь Мария. Но ее рождение принесло большое горе семье: от родильной горячки скончалась мать. На руках Ивана Николаевича остались малолетние дети и грудной ребенок. Иван Николаевич тяжело переносил утрату. Несмотря на свою молодость, он даже не помышлял о вторичной женитьбе».

      Мать Григория Ивановича Акулина Романовна запомнилась современникам как высокая, голубоглазая блондинка. Скромная и красивая женщина, укачивая детей, своим приятным голосом всегда негромко напевала русские песни. Григорию было всего два года, когда в княжеском пруду утонул его старший брат Николай. После такого потрясения его мать уже не смогла оправиться. Она заболела горячкой и, преждевременно родив, умерла. Теперь воспитанием Григория занялась дочь бельгийского инженера, молодая вдова и его крестная мать – София Михайловна Шалль. Посильную помощь ей в этом оказывала также старшая сестра мальчишки – Софья, жена управляющего винокуренным заводом Горского.

      До сих пор почти ничего не известно про происхождение Котовских. В. А. Савченко по этому поводу говорит следующее: «Григорий Котовский утверждал, что его отец, Иван Николаевич Котовский, был не православным балтским мещанином, как всегда указывал в документах, а сыном потомственного дворянина, полковника, имевшего много боевых наград и служившего под началом генерал-фельдмаршала Михаила Воронцова. Он одержал легенду о том, что его дед был уволен из армии, с должности командира полка, за сочувствие Польскому восстанию 1863–1864 годов. Легенда, пущенная в жизнь, чудесным образом обрастала подробностями, и вот уже православный имперский полковник поддерживает «красное» левое крыло восставших, которое возглавляли Ярослав Домбровский и Зыгмунт Сераковский.

      Григорий Иванович рассказывал, что после смерти опального полковника его дети, Петр и Иван, лишились большого имения в Каменец-Подольской губернии (недалеко от Винницы), что было несколько раз заложено, что Петр и Иван перебрались в Бал ту и, покинув дворянство, приписались к сословию мещан. Но исследователи родословной Григория Ивановича так и не смогли найти следы мифического полковника-«полонофила» и объяснить невиданный для 60–70-х годов XIX века поступок – добровольный переход из потомственных аристократов в мещане. Но в Подолии имелся дворянский род Котовских (украинского