Шёл я как-то раз…. Геннадий Карпов

чёрт бы их побрал. Не пришлось бы ломиком ковырять. Был у нас такой случай, когда рабочий мумия обпился. Думал – брага. Ты бы видел, сколько он потом навалил!

      – Есть такое дело. Уговорил. Берём свечку, и пошли свежим воздухом дышать.

      Они установили свечку на нейтральной полосе посреди полигона как мяч перед началом игры и сели по краям.

      – Ну? Как дела?

      – Пока никак. Замёрз уже.

      – Шатуна бы на пару минут! Он от запора хорошо помогает!

      – Чувствуется, Вася, что ты с ним уже встречался, коль знаешь такие подробности.

      Был такой мороз, что, казалось, пламя свечи от него делается меньше. На небе царила Луна, освещая окрестности ненамного хуже Солнца. Была видна каждая ёлочка на другом берегу Подлысана, подчёркнутая на белоснежном снегу собственной непроглядной тенью. Под Луной, спустив штаны, чинно сидели два русских человека. Минус сорок пять и никого на полсотни вёрст. Какой художник напишет такую картину? Тишина прерывалась лишь кряхтением и треском искр, вылетающих из трубы.

      – Ур-ра! Есть! Иди, отпинывай!

      – Тебе, Вась, бульдозер надо, чтоб отгребать. То ли дело я: как птичка.

      – Всё, надо линять! Остальное оставим на завтра, а то буду Нинку, как кот из анекдота, всю ночь чаем поить и рассказывать, как в походе яйца отморозил. А заметь: в тайге даже дерьмо пахнет не так как в городе. Вкуснее. Ты принюхайся! – и Вася потрусил в сени, хромая на левую полуось.

      Постояв над печкой раком и отогрев зады, они продолжили трапезу.

      – Руки бы помыть надо, – предложил Валентин.

      – Хирург что-ли? В тайге грязи нет! Ты лучше расскажи, Валь, как у тебя с финночками дела обстояли?

      Валя постарался не краснеть, но в который раз попытка была неудачной.

      – Да, никак. Нас там чуть ни на привязи держали. Я там и не видел ничего толком, кроме лыжни. А вот в Омске, если уж начистоту, к нам раз болельщицы прорвались.

      – Ну и как? Чё замолк? Колись, деревянный!

      – Ты только потом сильно об этом не болтай нигде. Не могу я так. Характер у меня не такой. Да и мама у меня врач. Она такого про венерические заболевания нарассказывала…

      Вася даже жевать перестал:

      – И ты болельщицу свою не поимел? Чё молчишь? Она к тебе с риском для жизни пробиралась, а ты ей лекцию прочёл о тяжёлой жизни крестьян в южных районах Конго? Так что-ли?

      – С риском, это точно. Потом Савельев, второй тренер, узнал, похохотал да не стал трепаться никому. А если б до главного дошло – не знаю, что бы было. В КВД бы все поехали наверно как минимум. А девки меня потом ещё и обсмеяли, что плохо умею. Конечно, куда мне до некоторых, которые только и умеют, что вдоль трассы «Давай-давай!» орать да по бабам бегать. Болельщицы эти толстые все какие-то, стриженые, как мужики. Мне нравятся с длинными волосами, чтоб по ветру развевались и шампунем пахли. Яблочным. А эти пьяные, курят.

      – Так их что, много было?

      – Четверо.

      – И все тебя обсмеяли?

      – Ну да.

      – Так