И целой Вселенной мало!. Евгения Барбуца

говорить, что я не успела затормозить? Одно радовало, между нами было достаточное расстояние, и максимум, что могло произойти, это нанесение нетяжких телесных повреждений конечностям ушастого посредством наползания на них.

      Послышалось невнятное копошение, и вскоре нас озарил мутный свет шахты лифта.

      Так вот как они собрались спускаться на минусовые этажи.

      Шин-Рен свесился вниз, после чего и вовсе спустился в проем. Рефлекторно я рванула за ним, дабы поймать неуклюжего норма, но увидела, что норму помощь не нужна. Он закрепил скобу на стене и завис в воздухе, болтаясь на тросе.

      А я тем временем разглядывала шахту лифта. Огромная, круглой формы, с полным отсутствием каких-либо тросов, она больше была похожа на шахту платформы.

      – Птичка, шевелись, – подтолкнули меня сзади.

      Делать нечего, взяла свою скобу, свесилась в проем и закрепила ее как можно ниже, после чего рыбкой скользнула вниз. Чувство свободного полета, пусть и короткое, ни с чем не сравнить. Резкое натяжение, глухой несильный удар о стену. Вот я и болтаюсь над темной бездной.

      Подождав, пока остальные последуют нашему примеру, начала медленно опускаться вниз с помощью портативной лебедки. Слава технологиям, благодаря которым мы имеем прочнейший трос толщиной в шерстяную нить. Кажется, разработка нормов. Нейротановое волокно называется.

      – А вот теперь можно расслабиться, – выдал ведущий. – Здесь слышимость никакая. Стены из метатона поглощают звуки. Итак, птичка, какого кхара тебе лет меньше, чем дочке Ганзо?

      – У Ганзо есть дочка? – удивилась я.

      – Жена тоже есть. От вопроса не увиливай. – Рим был непреклонен.

      А я вдруг почувствовала укол разочарования. У моего такого спокойного и хорошего Ганзо есть семья.

      – Ребят, а вы уверены, что хотите именно сейчас об этом поговорить? – возмутилась я.

      – Уверены, – кивнул Рим, продолжая спуск. – Так как так получилось, что тебя, почти ребенка, приняли в академию?

      – Повезло! – пропыхтела, переставляя свою скобу.

      Цепляться за стены было удобно, поскольку то тут, то там встречались неровности технического происхождения.

      – Ина! – шикнула Мэла. – Не смешно!

      – Да? Жаль.

      – Птичка, – теперь уже прорычал ведущий.

      – Даже если я вам на пальцах все объясню, вы все равно ничего понять не сможете, – не сдавалась я.

      – А ты попробуй, – посоветовал Змей.

      – Может, из-за ее гениальности? – предположил Лай.

      – Нет, – возразила Мэла. – Гениальность гениальностью, но детей академия не обучает.

      – Ладно, – цыкнула я. – На самом деле я ни разу не гений. Можно сказать, наоборот, – ради разнообразия решила выдать часть правды. – У меня задержка психического развития. И лет мне намного больше, чем дочке Ганзо. Честно говоря, даже больше, чем вам.

      Я бы еще кое-что добавила, но меня нагло прервали.

      – Хорош заливать, – не поверил мне Змей.

      – Вот и рассказывай