Запахи приносятся неожиданно. Валерий Пушной

потащил ее к другому столику, за которым сидели двое мужчин в просторных тонких рубашках с коротким рукавом. Один, с вислыми усами, в бежевой рубахе. Другой, безусый, – в розовой. Смачно уплетали пищу, причмокивая и прихлебывая. Ладони крупные, пальцы толстые, на пальцах кольца. Тот, что был с вислыми усами, отправляя пищу в рот, то и дело салфеткой вытирал усы и губы. Безусый тоже часто хватался за салфетку, но в основном промокал ею испарину на лбу и подбородке. У обоих были тщательно прилизаны волосы, у безусого – широкий пробор слева, усатый без пробора, но с эллипсовидной проплешиной на затылке. Официант усадил девушку на свободное место и, ничего не говоря, отдалился. Мужчины тут же прекратили жевать, не церемонясь, внимательно окинули взглядами Катюху, живо поднялись, задом приблизились к ней, осматривая со спины:

      – Перевернуто? – спросил у безусого усатый. – Работа ветеринарам.

      – Перевернуто, – подтвердил безусый. – Из рук вон.

      – А солнце не светит тем, кто смотрит на него, – заключил усач.

      Молчком Катюха ждала, что будет дальше. Вступать в разговор не спешила, хотела понять, почему попала за этот столик, и что означал весь этот диалог? И вдруг в сознании смутно прорезалось: солнце слепит тех, кто смотрит на него. Тем не менее не понимала, как это могло относиться к ней. А диалог продолжался:

      – Любопытно, – сказал усатый горожанин. – Но попробовать можно.

      – Безнадежно, – ответил безусый. – Риск. Сильный запах. Опасно.

      Напрягшись и пытаясь уловить смысл в диалоге, девушка терпеливо молчала не двигаясь. Наконец, мужчины вернулись на прежние места, заскрипели деревянными стульями и дружно придвинули ей свои объедки. Стали смотреть, как мартовские коты, девушке в глаза. Катюху покоробило. Значит, официант именно для этого пересадил за другой столик, накормить объедками. Но ведь не за спасибо же, наверно, собираются накормить, не просто так осматривали спереди и сзади, обсуждали что-то. Однако предлагать объедки, это уже слишком, жевать их, значило бы, потерять уважение к себе, нет, уж лучше убраться отсюда голодной, чем есть все это. Наверно, пришла пора уматывать хоть к черту на кулички из непонятного города от таких кретинов. А мужчины придвинули тарелки еще ближе и смотрели с прежним жадным любопытством. Она отрицательно покрутила головой. Но в ответ тут же тарелки придвинули к самому краю столика. Тогда Катюха решительно отодвинулась от столика и брезгливо сморщилась. Усатый глянул на безусого, отметил утвердительно:

      – Перевернуто. Скоро рак на горе перестанет свистеть.

      – Перестанет, перестанет, – поддержал безусый. – Но не боятся те, кому страшно.

      Катюха усмехнулась:

      – Вы сначала найдите ту гору и того рака, и заставьте его свистнуть, умники. А я со стороны посмотрю.

      – Философ сказал: не думай, что ты выбрал место, это место выбрало тебя. Лишь собачье место там, где никому нет места! — отрезал усатый и скривил лицо. – Ветеринарная служба лечит собак от жизни, лечит от жизни, лечит от жизни.

      Можно