Рим – это я. Правдивая история Юлия Цезаря. Сантьяго Постегильо

Должен ли славнейший муж, возглавляющий римские легионы, переброшенные на север, оставить дерзкий вызов без ответа?

      Гай Марий молча стоял на вершине вала, подобно мраморной статуе.

      Тевтонский царь повторил сказанное. Он не желал, чтобы консул мог трусливо оправдаться: «я плохо расслышал», «я недопонял». Сделав это, Тевтобод посмотрел на римского раба, который перевел для него латинские фразы. Раб кивнул, подтверждая, что германский царь, вызубривший их за ночь, изъясняется достаточно внятно.

      Затем Тевтобод обвел взглядом римлян, наблюдавших за ним из-за частокола. Он заметил, что головы легионеров повернуты к вершине вала, где неподвижно стоял, окруженный своими военачальниками, величественный мужчина с седыми волосами, в сияющих доспехах, без шлема, который пристально глядел на него, Тевтобода. Германский царь понял, что это вражеский консул.

      Гай Марий размышлял.

      Кровь кипела у него в жилах. Может, все-таки принять вызов? Он был объят жаждой выйти и сразиться, той самой, которая уже несколько дней снедала все войско. Норея, Бурдигала, Араузион. Три жесточайших поражения. Десятки тысяч убитых легионеров. Могущество Рима поколеблено, стало предметом насмешек, почти уничтожено. Все в нем требовало отмщения.

      Выяснив, где стоит Гай Марий, царь тевтонов сделал несколько шагов наискосок и оказался прямо напротив него, совсем близко к частоколу, но все же на разумном расстоянии, вне досягаемости вражеских дротиков.

      Оттуда он произнес вызов в последний раз, глядя на неподвижного римского вождя:

      – Ego, Teutobod, Teutonorum rex, deposco romanum consulem Caium Marium ad singularem pugnam! Si uirtutem habet et socors non est!

      Гай Марий чувствовал, что на него устремлены глаза начальников, легионеров, солдатских рабов, всего войска. Он знал, что должен сделать то, о чем вопиет все его существо. Но его разум непобедимого воина повелевал поступить иначе. Порядок в войске, если правильно его понимать, следует наводить начиная с себя. Если бы нечто подобное произошло пятнадцатью годами ранее, он надел бы шлем, застегнул потуже панцирь и обнажил меч. Но время многому учит. Ему пятьдесят пять, у него огромный опыт, но он уже не так быстр и силен, как раньше. Он пристально рассматривал тевтонского царя: сколько лет этому северному вождю? Тридцать, не больше. Молодой, в расцвете сил, он был могучим и мужественным, двигался споро, обладал мускулистыми руками и крепким торсом. Гай Марий сглотнул слюну: если он ответит на вызов, то проиграет бой. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять это. И все-таки он должен что-то сделать. Нельзя оставлять вызов без ответа.

      – Серторий… – сказал он наконец.

      – Да, славнейший муж, – быстро отозвался тот, зная, что обрадуется всему, кроме бездействия полководца.

      – Позови Агенобарба, – приказал Марий.

      Серторий не понял.

      – Агенобарба? – в замешательстве переспросил он. – Того, кто обучает воинов?

      Гай Марий привык не объяснять, а отдавать приказы. Он медленно повернулся: вопрос его явно раздражал. Лишних слов не потребовалось.

      Поклонившись, Серторий отправился