Недетский дом. Андрей Петрушин

не хотелось. Ну, вперед.

      Зайдя в кабинет заведующего приемным отделением, Инна собрала всю оставшуюся волю и спросила:

      – Где мальчик?

      – Во-первых, здравствуйте, – Ирина Аркадьевна была ошарашена столь неожиданным появлением юной особы. – Вы кто?

      – Я – новый психолог. Здравствуйте, – Инна смутилась своей бестактности.

      – Ага, – слегка протянула заведующая, – я надеялась, что придет ваша начальница. А что, других психологов нет у вас?

      – А я чем не подхожу? – впадая в крайнюю неуверенность, спросила Инна.

      – Да опытный человек здесь нужен. Но, впрочем, и вам надо с чего-то начинать. Идите в изолятор. Там он, страдалец.

      Инна сделала шаг к выходу, но остановилась.

      – Вы с ним уже разговаривали. Он сказал вам, почему он здесь?

      Заведующая, успевшая уже погрузиться в написание смс, не поднимая головы, и не отрывая ни взгляда, ни пальцев от телефона, монотонно произнесла:

      – Да у всех у них одно и то же: папа плохой, гулять не дает, бьет постоянно. А папа горбатится, чтобы этого прокормить. Поговорите, сами все узнаете.

      Психолог, получив бесценную информацию, проследовала к месту изолирования Вити. Попытавшись открыть дверь самостоятельно, она услышала из-за двери детский голосок:

      – Меня заперли.

      Пришлось Инне возвращаться к заведующей и просить открыть дверь.

      – Вот ключ. Держите его при себе. А то пропадет.

      – Он еще и ворует? – округлила глаза Инна.

      – Сбежать захочет – обязательно.

      Открывшемуся взору Инны предстал красноглазый мальчик, сидевший спиной к стене, и обнимающий острые коленки. Грязные волосы были взъерошены, и торчали в разные стороны. На доли секунды Витя поднял взгляд на психолога, и снова погрузился в себя. Он уже принял решения не ожидать ни от кого ничего хорошего. Поэтому, настрой на визит любого взрослого был однозначный – молчать. Недолгая встреча глаз прожгла Инну до тех глубин души, куда обычно и сам стараешься не заглядывать. Страх, тоска, одиночество, безысходность. Вот что заставило Инну закрыть на секунду глаза. И, в тоже время, сила. Сила, с которой загнанное в угол животное бросается в горло своему противнику, несмотря на разницу в росте, весе, количеству. По коже Инны пробежали мурашки, в горле пересохло. Она стояла и смотрела на этот комок ненависти и ужаса. Но надо было что-то делать, как-то начинать разговор. Именно надо, ведь она на работе. В другой ситуации, в другом месте, она обняла бы этого мальчишку, растормошила бы его, крикнула бы: «Ну что ты? Не кисни! Все будет нормально!». Но это могло быть только в параллельной вселенной. В той, куда она уносилась своими мечтами и мыслями, где не было зла и несправедливости. Где можно было себя не сдерживать в проявлении добрых чувств. Но в этой, реальной, вселенной, надо было быть холодным профессионалом.

      – Добрый день. Вас кажется, зовут Виктор? – Именно на «вы». С подростками нельзя иначе. Надо