Больное место. Виктор Гончаренко

зовут на такую работу. Галстук будешь носить. Жалко вот, в шахматы не умеешь. Там люди умственного труда, культура… А Михайлов тебя поймет, он умный дядька.

      Старший электрик цеха в самом деле не стал вспоминать о том, как Рекаев с семьей два года назад собрался во Владивосток, как не доехал, попал в Новый Узень, помыкался, вернулся домой. Он поставил свою закорючку на заявлении, заключив:

      – Будешь, значит, Егор, в печати представителем от рабочего класса. Не забывай этого. Будем теперь читать твои статьи, только правду пиши, а не то назад заберем!

      Девятнадцатого мая Рекаев предстал перед редактором в белой рубахе, галстуке, выглаженных брюках и начищенных туфлях. Альберт Петрович, одобрил его взглядом, довольно улыбнулся, крикнул в раскрытую дверь: – Валя, найди Сухова, срочно мне!

      Пришел взъерошенный очкастый парень в клетчатой рубахе с засученными рукавами, мятых штанах, Редактор объявил:

      – Бери себе в отдел, Григорий Алексеевич, учи, будь ему наставником, как на производстве. Плечи у него крепкие – загружай, из рабочих он.

      Отдел промышленности располагался в большой комнате. Три стола пустовали, за четвертым под портретом Брежнева разговаривал по телефону человек средних лет с гладко зачесанными волосами. Он держал трубку двумя руками: левой прижимал ее к уху, в правую, сложенную кульком, громко диктовал:

      – …Вдохновленная решениями съезда партии, бригада формовщиков во главе с коммунистом, инициал вэ – Владимир, Мышкиным пересмотрела свои социалистические обязательства, точка. Она решила… повысить производительность…Успеваешь?

      Сухов указал на соседнее место:

      – Твое будет, занимай. Корочки себе сделай первым делом. Для начала сочини заметку про передовика какого-нибудь. Обратись в профком, а лучше – в партком, там кандидатуру подберут. А хочешь – побудь в редакции, осмотрись, а завтра с утра … Короче, как хочешь сам. Как зовут-то? Меня – Григорий.

      – Егор.

      – Почти тезка. Ну, давай, мне дежурить скоро…

      Тот, который диктовал, закончил разговор:

      – Новый литсотрудник? Как фамилия? Так это твой материал ко мне попал, про ветерана с осколком и у него рана открылась? Хороший финал, мне понравился, особенно последняя фраза. Цепляет, знаешь, даже литературой немного отдает.

      Рекаев смутился, но было приятно:

      – Мне удостоверение полагается, где их выдают? В бухгалтерии?

      – В бухгалтерии зарплату выдают. Это тебе ответсек устроит, вон та дверь направо. Фотография есть?

      Ответственным секретарем оказался тот самый парень в красной рубашке из трамвая, только теперь он был в пиджаке и галстуке, звали его Михаил Черняев. Он красивым почерком оформил документ, тиснул печать, выдал фирменный блокнот и поинтересовался:

      – Я еще нужен?

      Рекаеву даже стало неловко от такого внимания. На следующий день к обеду он сдал рукопись заведующему отделом. Героем публикации стал плавильщик из родного цеха, с грамотами и орденом. Егор хорошо знал его не один год, написал легко. Сухов пробежал текст, поправил в двух местах и вернул:

      – Вполне. Отдай на машинку.

      Он взглянул на часы, вскочил со стула и заспешил куда-то по коридору. Подошло время обеда. Кабинет