Дом бытия. Сборник рассказов «Психофантастический реализм». Александра Метальникова

это всё никуда не годится! Ничего не разглядеть! Вы будто в темном подвале просидели свои сколько? Двадцать лет?

      Лада, выдернутая из своего разнеженного состояния, вскочила со стула, скрестила руки на груди и выпалила:

      – Знаете что! Идите к чёрту!

      Александр посмотрел на неё в упор, с улыбкой и интересом! И подняв объектив, столь же нахально спустил затвор:

      – Вот, теперь мне уже нравится. Что-то начинает проявляться. Ну-ка, позлитесь на меня ещё посильнее. Расскажите в красках, какой я говнюк.

      Лада молчала, чувствуя себя глупо. Хотелось уйти и хотелось остаться, и отчаянно хотелось посмотреть, что же он там видит в своём объективе!

      – Вот-вот, подумайте о том, что я вижу! От интереса у Вас сразу и глаза включаются, и щеки, и даже уши включаются! Думайте туда!

      – Если б я умела думать, куда мне скажут, я бы тут сейчас не сидела, – неожиданно для себя самой выдала Лада и удивленно умолкла.

      – О, да тут у нас зарытые таланты налицо! – Александр воззрился на неё с таким искренним изумлением, что она опять не удержалась и прыснула. – А знаете, что нужно, чтобы их проявить?

      Лада помотала головой.

      – Внимание и тишина. Теперь вот сюда, прямо в объектив. И больше ни слова.

      Следующий свой рабочий день Лада высидела до конца, очень стараясь не думать о белой обезьяне, то есть Александре. Даже немного задержалась. Минуты на три. И как бы нехотя подошла к студии нога за ногу, поднялась по ступенькам, зашла в дверь. В фойе не было ни души, за занавесом тоже была тишина. Лада, ступая очень осторожно, подошла к конторке и увидела там несколько конвертов, «Кирилл», «Наталья», «Агриппина», «Николай», а вот и «Лада». Она взяла конверт и даже немного помедлила, – за весь день ей так и не удалось угадать, что же она там увидит? Напугает ли это её? Развеселит? Удивит? Изменит навсегда?

      В конверте лежали фотографии её зеленых газонов. Пусть нечёткие, размытые, но это несомненно были они. И коляска там тоже была. И вода поблёскивала. Ни одной фотографии Лады там не было.

      Она ещё раз пересмотрела фотографии. Небрежно положила их обратно в конверт и тихонько вздохнула. Уже повернулась, чтобы уйти, но локтем нечаянно задела конверт «Наталья», тот упал с конторки и краешки фотографий показались наружу. На Ладу глянул круглый и очень любопытный глаз пингвина. Она торопливо присела, чтобы поднять конверт, уже приподняла его, потом закусила обе губы и прислушалась – кругом не было ни души, не слышно было ни звука. Лада очень, очень аккуратно заглянула в конверт ещё глубже, раздвинула фотографии краешками пальцев, чтоб не дай Бог не оставить отпечатков! Айсберги… огромные, белые айсберги… пронзительно синяя вода, временами почти чёрная… пингвины такие яркие на фоне льда… У Лады слёзы подступили к глазам.

      Она положила конверт на конторку и лишь чуть-чуть помедлив, открыла конверт Кирилла. Деревянная церковь среди бескрайних зелёных полей, с птичьего полёта. Шоссе, уходящее вдаль, всё в рассветных лучах, среди темных