Ворлок из Гардарики. Владислав Русанов

подхватили парня, перевалили через ограждение и уложили на палубу.

      – Сигурд, забери у него бочонок, – приказал обладатель властного голоса.

      – Ага, сейчас… – Над Вратко склонилось морщинистое лицо, окруженное венчиком редких седых волос. Значит, вот кто скрипел и издевался над Олафом и его портами. – Вона как вцепился. Не отдерешь.

      – Пальцы разжимай! – приказал решительный.

      – Гляди, не повыламывай! – Это уже Олаф вернулся, если судить по голосу. – Зря я, что ли, в холодную воду лез?

      – Не криви душой, дубина, вода что парное молоко! – огрызнулся Сигурд.

      – Что ж ты сам не нырял?

      – Доживи до моих лет, сосунок, поймешь, что самому таскать угли из очага не обязательно. Главное – уметь находить того, кто будет таскать их для тебя.

      Вокруг с готовностью захохотали. Вратко не мог понять, над чем смеются урманы. Ведь он – не уголь, а море – не очаг.

      Сигурд терпеливо разжимал пальцы новгородца. Один за другим. Без излишних усилий. Наконец бочонок отправился куда-то в сторону.

      – Скидай рубаху с портами, парень. Сушиться будем…

      – Подбери ему что-нибудь из моего сундука, Сигурд, – сказал предводитель.

      – Могу свою рубаху ему подарить, – под хохот толпы предложил Олаф.

      Что ж они все смеются? Вуй Ждан когда-то сказал: смех без причины – признак дурачины. Или есть причина?

      Снизу роста окружавших его урманов было не разобрать, но Вратко поглядел и понял, что басовитый Олаф, с одежды которого продолжала стекать вода, на голову выше любого из своих товарищей, а его, Вратко, так и на две, не меньше. Словен представил, как сидела бы на нем рубаха великана, и невольно улыбнулся непослушными губами.

      – Гляди, смеется! – заметил Олаф. – Значит, не помрет.

      – Вот-вот, а ты его загодя в живые мертвецы записал! – покачал головой Сигурд и убежал. Должно быть, за одеждой для Вратко.

      Парень с усилием оттолкнулся руками от палубы и сел. Нехорошо гостю, да еще младшему по возрасту, лежать, когда хозяева стоят. Правда, сидеть тоже как-то не очень пристойно, но все же лучше.

      – Ты на «Слейпнире»,[14] парень, – проговорил предводитель. – Я – Хродгейр Черный Скальд. Я служу хевдингу[15] Ториру Злая Секира из Лесной Долины, что в Хёрдаланде. А он, в свою очередь, служит конунгу Харальду Суровому. Кто ты? Как оказался посреди моря? Расскажи мне свою историю, парень. Расскажи честно, не утаивая ничего.

      Говоривший оказался мужчиной среднего роста – не слишком широкоплечим, без выпирающих из рукавов рубахи мышц, но плотно сбитым и вместе с тем легким и подвижным, словно конь южных кровей. А вот масти он был необычной для норвежских мореходов – волосы черные, словно вороново крыло. В черной бороде серебрился клок седых волос, хотя на вид воину было не больше тридцати лет.

      – А пока ты с мыслями собираешься, – продолжил Хродгейр, – я сделаю то, что обещал своим людям. Скажу вису на твое спасение.

      Он расправил пальцами усы и нараспев произнес:

      Путь китов в скитаниях

      Скальд торил без устали.

      Видимо-невидимо

      Повидал

14

Слейпнир – восьминогий конь Одина, с которым никто из лошадей не может сравниться в ловкости, скорости и уме.

15

Хевдинг – правитель области (дословно «главарь»), избираемый из местной знати. Также военный вождь у викингов.