Чёрная история. Роман Владимирович Моргунов

слишком преждевременно.

      За эти почти два месяца Артём отлично выучил систему Анастасии. За ней было интересно наблюдать. Она полностью погружалась в работу, ничего вокруг себя не замечала. Был у неё ещё интересный жест: иногда она подносила пальцы, сжатые щепоткой к губам, что-то шептала и делала такое движение, как будто посыпает солью. Странно всё это выглядело. Необычно.

      Назначение блокнота тоже было непонятно. Артём не смог бы сказать для чего конкретно он нужен. Вроде бы она записывала туда какие-то трудности, но были моменты, когда никаких трудностей у неё не было, но она брала блокнот и что-то писала. Могла сидеть и писать, когда была перемена. Блокнот, кстати, менялся. По вполне нормальным причинам: первые два она уже исписала. К последнему месяцу осени у неё уже был третий. Блокноты были разные. У первого обложка была коричневая, у второго – зелёная. А сейчас вот на парте лежал оранжевый с каким-то белым кругом посередине. Все они были в клетку, все отрывные, на пружинах, но Артём ни разу не видел, чтобы Анастасия вырывала из этого блокнота лист. Иногда он видел, что называется, краем глаза слово или даже фразу из этого блокнота. Иногда запись имела весьма понятное значение, иногда всё было странно и непонятно.

      А вот всё остальное было понятно и вызывало огромное уважение и неподдельный восторг Артёма. Глядя на все её закладки, галочки, вопросительные знаки, метки маркером и прочее, он понимал сколько чудовищной по своим объёмам работы проделывает эта тоненькая девочка. Более того, за эти два месяца Артём окончательно разуверился в том, что хорошо учиться – это такой дар, который падает с неба. Анастасии он ниоткуда не падал. Небо было совершенно не при чём в её случае. Она просто вкалывала, как лошадь на весенне-полевых работах.

      Становилось понятно, почему она не шатается по улицам района, а её действительно видели очень редко, а если видели, то, как правило, она шла в магазин или из него.

      Кроме того, всевидящая Ирка с приводящей в ужас интонацией рассказыла, что по вечерам в домике на кладбище, где жила новенькая, загорается огонь. И это не электрический огонь, как у всех, а такой, который горит как от костра.

      На самом деле от свечей – разгадал Артём. Ему казалось, что здесь не было ничего странного или ужасающего: дом деревянный, старый, электричество в него не проводили. Отцу Анастасии свет особо тоже не нужен был, и он ничего не делал, а вот его дочери свет понадобился. Она-то, наверняка, и зажигала свечи, которых пруд пруди в церкви, что в двух шагах. Ей-то, карпевшей над учёбой, нужно было никак не меньше восьми часов для работы.

      Анализируя всё её деятельность, Артём вдруг заметил две существенные перемены в своём сознании.

      Во-первых, работа или учёба перестали вызывать у него отвращение, как было раньше. Процесс получения знаний мог быть даже увлекательным и интересным. Особенно, если он вдруг вспоминал закладки и записи своей соседки по парте.