Age of Madness и Распадаясь: рассказы. Александр Назаров

куда мы и заходим. Там на одной из скамей сидит невысокий парень с короткими черными волосами, он с интересом читает какую-то книгу. Вот опять. Опять это странное чувство.

      – Опять читаешь про звезды, не видя неба, а? – спрашивает у парня длинноволосый.

      – До ночи еще не скоро. Пока я не могу видеть звезды, я буду читать о них, – отвечает тот, – как там твоя новая поэма?

      – Примерно половину уже написал. Думаю, это будет нечто.

      К парню на скамейке подсаживается златовласая девушка.

      – Узнал что-нибудь новое? – спрашивает она.

      – Да. Кажется, я наконец-то начал понимать в какой последовательности появляется луна хаоса. Мысль крутиться в голове, но не могу её сформулировать.

      – Потом додумаешь, – сказала девушка с каштановыми волосами, – мы все в сборе.

      – Да, уже? – спрашивает он и поднимает голову. Видя меня, он кивает, словно получил ответ на вопрос.

      Он со златовласой встали и подошли ко мне. Понимаю, что они окружили меня. В городе по-прежнему никого кроме них нет.

      – Наконец-то ты здесь, хорошо, что ты пришел, – сказал черноволосый юноша.

      – Спасибо, – отвечаю я, – но я даже не знаю, кто вы, ребята.

      – Шутишь?

      – Не шутит.

      – Забыл?

      – Не знал.

      Они подходят ближе, переглядываются, а затем странно улыбаются. Кровь стучит у меня в висках, сердце вот-вот разорвется. Нужно бежать, срочно бежать, но ноги не слушаются. Ты увидел, то, чего никто не должен был видеть, и сейчас ты услышишь ты услышишь то, чего никто не должен был слышать.

      – Ну смотри. Меня зовут Гипнос. А их – Марк, Зефира и Агнесс.

      Ноги мои подкашиваются, и я падаю на колени. На лицах этой четверки застыли безумные улыбки до ушей. Не могу сдвинуться с места, время словно застыло, даже часы на башне ратуши стоят. Застыли на 4:11. Неужели это время моей смерти? Четверо молодых друзей, которых не должно быть в этом месте и времени кружатся вокруг меня в хороводе. Кровь заливает мои глаза и больше я ничего не вижу.

      Я просыпаюсь, все мое тело покрыто потом, кровать от него вся просырела. Ряжом стоит Джозеф Вортекс.

      – Чего опять во сне кричишь? – спрашивает сонливо он.

      – Сколько времени?

      Он достает карманные часы, протирает глаза и смотрит на циферблат.

      – Четыре одиннадцать ночи, – отвечает старый моряк, – но уже считай четыре двенадцать.

      – Как совпало.

      – Что совпало? Что тебе снилось-то?

      – Самый страшный сон в моей жизни. Больше ничего сказать не могу. Я видел то, чего никто не должен был видеть, я услышал то, чего никто не должен был слышать.

      – Заинтриговал и отмалчивается теперь.

      – Ох, Джозеф, я бы с радостью забыл этот сон. Обещаю, следующее, что мне приснится, я тебе во всех подробностях расскажу.

      – Ловлю на слове…

      Бессмысленная бойня

      «Некоторые дурные сны имеют свойство повторяться. Период, с которыми они возвращаются мне не ясен, но они неизменно приходят.