Хитра. Самюэль Бьорк

в Тёйене, склонившись над стаканом «Гленфиддика» с тремя кубиками льда, он так и не смог даже пригубить его. К счастью для Лилиан. Доброй надежной Лилиан, с которой он только недавно познакомился и, сразу сблизившись, оказался в одной постели с ней в тот же вечер. Он чувствовал тепло ее тела, прикосновения ее мягких рук к своему круглому лицу.

      – Видишь, Холгер? Это же знак. Прошлое окончено. Началось будущее, понимаешь? Наше будущее.

      И они стали подыскивать место для совместной жизни.

      Лилиан и Холгера.

      Наконец-то он съедет из хибары на Бишлетте, собрав свои немногочисленные коробки. Расставит вещи по полкам и наладит свою жизнь.

      Впервые после развода.

      В последующие дни Холгер постепенно оттаивал, стараясь избавиться от негативных эмоций, как того хотела Лилиан. Ему действительно понравились некоторые из квартир, предложенных риелтором. Прекрасная четырехкомнатная квартира во Фрогнере с видом на церковь Ураниенборг. Он был уверен, что с удовольствием поселился бы там. Или большая двухэтажная квартира в Вике, недалеко от концертного зала, и на нее Мунк тоже был настроен положительно. Но было что-то, что он стал замечать во взгляде Лилиан и в том, как она говорила. И вот в какой-то момент она сказала все как есть.

      – Я не думаю, что ты этого хочешь, Холгер. По-настоящему.

      И убрала свою руку из его руки.

      – О чем ты говоришь?

      – Мне кажется, ты все еще любишь ее.

      – Что?

      Он почти выкрикнул это, и в это мгновение понял, что, возможно, она права. Словно его поймали на лжи, о которой он и сам не знал, и оказался вынужден защищаться.

      – Ну Лилиан, хватит.

      – Холгер, почему ты не можешь просто признать это? Я взрослая. Я выдержу правду.

      – Лилиан…

      – Думаю, мне нужно немного побыть одной.

      Стул противно скрипнул об пол. Лилиан молча взяла сумку и вышла из ресторана, не обернувшись.

      Симфония № 9 ре-минор, опус 125 – последняя симфония Бетховена. Он завершил ее в 1824 году, создав настоящий образец совершенства, где переплетаются радость и драматизм. Мунк так хотел, чтобы Лилиан ее послушала. Таким, наверное, неуклюжим способом он хотел признаться ей в любви. Два дорогих билета, лучшие места, оркестр уже вовсю разыгрался, но впервые в жизни Мунк не почувствовал ничего.

      После антракта он не вернулся в зал.

      Уставившись пустым взглядом на площадь, Холгер достал третью сигарету из пачки, не успев докурить предыдущую.

      Телефон Мунка завибрировал, но он не слышал его звука.

      Вибрация закончилась и началась снова.

      На автомате он наконец вытащил его из кармана.

      – Мунк, слушаю.

      В трубке незнакомый голос.

      – Привет, Холгер, извини за беспокойство, это Том.

      – Какой Том?

      – Людвигсен.

      Мимо Мунка по улице Мункедамсвейен проехала машина с орущей молодежью и грохочущей из окон музыкой.

      – А, привет, Том. Извини. Я