Полюблю и отравлю. Дай-дай-дай!. Дарья Калинина

но совершенно безуспешно. А тут пришла Верочка, сказала, что они не виноваты, и подруги и сами поверили, что их вины в случившемся не было и нет.

      – Нечего нюни распускать, – между тем, усевшись в любимое Лесино кресло, деловито рассуждала Верочка. – Алексея уже не вернешь. А вот Наталью нужно спасать.

      – От кого?

      – От следователя. Знаете, что этот дурак придумал?

      – Что?

      – Заявил, что если окажется, что по завещанию Наталье причитается большая доля, чем остальным родственникам, то он будет считать ее вину в случившемся доказанной.

      – Да ты что!

      – Вот и что! А разве это справедливо? Вот наши родители тоже все свои деньги мне оставили. Брату с гулькин нос от них осталось. Так что же, меня нужно было в тюрьму посадить? За убийство папочки и мамочки? Или брат меня должен был кокнуть? Нет, он понимает, что родители правильно рассудили. Оставь они нам поровну, брат все свое давно бы профукал и опять же пришел и мне на шею сел. А так денежки у меня в руках. И Вовка против меня и пикнуть не смеет. Потому как если ему волю дать, так он все деньги своим дружкам раздаст и будет считать, что правильно сделал!

      Верочка говорила это, ничуть не смущаясь тем обстоятельством, что ее брат тоже находился в комнате и слышал все, что она говорила. Но Верочка так привыкла, что брат молчит, что, видимо, стала относиться к нему, словно к предмету меблировки – бессловесному и во всем ей покорному.

      Подруг покоробил ее тон. Ох, допрыгается Верочка! Доиграется с огнем. Но, с другой стороны, убили ведь не Верочку. Так что ее взаимоотношения с братом можно было проигнорировать.

      – А во-вторых, – продолжала Верочка своим обычным безапелляционным тоном, – опасность может грозить Наталье и от того преступника, который сегодня отправил на тот свет Алексея!

      Эти слова заставили подруг содрогнуться. Они-то, наивные, надеялись, что сегодняшний день остался в прошлом и больше подобное не повторится. Но вот теперь Верочка озвучила их собственные потаенные страхи. А что, если все повторится? И в этот раз жертвами станут Наталья или дети?

      – Ты думаешь, злодей не угомонится?

      – Не знаю, – покачала головой Верочка. – Смотря что он задумал. Возможно, что он хочет уничтожить всякую память об Алексее. И его жену, и детей, и даже его старую тетку! Тогда вся семья под угрозой!

      – Ой!

      Теперь подругам стало по-настоящему страшно. Собственно говоря, им и до этого было страшно, но все же не так отчаянно, как теперь.

      – Ты думаешь, что детям может грозить опасность?

      – Запросто!

      – Но ведь они просто крошки. У кого может подняться рука на них?

      – Ну, допустим, старшие уже далеко не крошки. А первая жена Лешки наверняка имеет на него зуб.

      Стоп! При этих словах Верочки подруги дружно сделали стойку. Про первую жену Алексея они имели самые смазанные представления. Но почему-то были уверены, что она мертва и никакой опасности ни для кого представлять уже не может. Выходит, они ошибались? Дамочка жива и, возможно, питает отчаянную ненависть и к Алексею, и к его новой жене, и к трем