Воронеж 20.40. Красная книга Алёши. Алёша

морской бушлат с золотыми пуговицами и красные шаровары.

      «Лаптей не хватает, – подумал Герман, – и баяна».

      – Ты если жрать хочешь, у меня все есть. Накормлю, напою и спать уложу.

      Герман с сожалением подумал о Гере, с которой сегодня совсем не виделся, махнул рукой и сказал:

      – Я Герман, будем знакомы!

      Паук и Юнга напомнили, что завтра похороны Бивня, пропустить которые было бы личным оскорблением Кагана, а он такого не прощает.

      – Без молитвы у нас нельзя… Похороним, и пойдешь куда черти вынесут, – добавил Паук и крепко пожал руку Герману. Тот кивнул в ответ и пустился догонять Мухомора.

      Они прошли мимо вагонов, через некрепкий мостик миновали грязный ручей, в котором плавали осколки льда, и вскоре очутились у подножия высокого холма. Наверх вела каменная разбитая лестница, ее венчали колоннады с фонарями, напоминая о том, что здесь когда-то было электричество. А на верхушке холма возвышалось монументальное некогда творение – Зеленый театр.

      – Ты родом-то откуда?

      Герман не ответил.

      – Прости, забыл, ты ж ушибленный, семь-восемь!

      – А что это за дом? – Герман перевел разговор в другое русло.

      – Не дом это, театр. Это был знаменитый Зеленый театр под открытым небом. Концерты всякие, шоу! Сейчас мы там кур да свиней разводим – удобное место. А еноты, чтоб им неладно было, повадились жрать курочек… Твой-то енот где?

      – Гера его приютила пока.

      – Понятно! – Мухомор почесал затылок. – А я, можно сказать, присматриваю за театром. За скотным двором, то есть. И живу здесь – вон в том флигеле. Раньше здесь гримерки были. Или кассы, черт их знает. Сейчас мы костерок разведем да чайку попьем.

      – А почему тебя, дед, Мухомором называют?

      – Да я ж, семь-восемь, до Давления главным микологом области Воронежской был. Большой, так сказать, пост занимал. Грибами управлял, да лесников стращал. А когда все случилось, прибился к динамовцам, правда, поносила судьба сначала, еле выжил. Каган меня спас, но я о другом хотел тебе рассказать. Да разузнать кой-чего. Ты, кстати, помнишь-то что?

      – Почти ничего не помню. Очнулся на «железке», девки какие-то, арбалет, город вокруг разрушенный. Как увидел все – охренел. Что случилось-то?

      – Давление, будь оно неладно. Сначала странные события были – коронавирус, вакцинация, будь она неладна, война, другая война, третья, повальная бомбежка непонятно чем-кого-зачем, дети с фиолетовыми губами, то ли гении, то ли выродки, потом уже эти дети выросли и в леса ушли. Дикие совсем, рослые, сильные, быстрые, в шрамах все. Давление их не берет, ни инфарктов, ни инсультов не боятся, но и на людей стараются не выходить. Юми их прозвали. Ну, вроде как гуманоиды, human. Живут они в сельве, вдоль заросшей непроходимым лесом реки Усманки. Вожака ихнего никто не видывал, только имя есть – Джумла. Люди-нелюди, семь-восемь. Поговаривают, что и на правом берегу они водятся, только не зрели мы их. Мы далеко не заходим…

      Мухомор