Тьма в конце тоннеля (сборник). Юрий Нагибин

нее, то ли ее возбуждало присутствие двух мужчин. Я чувствовал, что дело может плохо кончиться для моего слабого, не способного на сопротивление отца.

      Наконец хозяйка вызвалась купить водки. До этого я ни разу в Рохме не пил. Мы дали ей денег, и, обвязавшись глухим шерстяным платком, она выметнула в коридор свое беспокойное тело.

      – А хозяйка явно имеет на тебя виды, – сказал я отцу.

      – Боюсь, что да, – согласился он. – Она расхаживает по ночам в белой рубашке, похожей на саван, и мне кажется, что это смерть… У меня есть тут подруга, – продолжал отец, – Фиса, очень милая женщина. Мы после зайдем к ней, я давно хочу вас познакомить.

      – Кто она такая?

      – Ткачиха. Муж погиб на фронте, остались двое детей, мальчик и девочка. Мальчик необыкновенно туп, в каждом классе сидит по три года. Ему скоро призываться, а он едва перешел в пятый класс. Девочка – живая и довольно способная, но льстивая и хитрая. Она пробовала называть меня папой, но я решительно это пресек.

      – Значит, у меня появились сестрица и братец?

      – Нет, нет! – с наивной серьезностью успокоил меня отец. – Этого никогда не будет. Фиса – бескорыстный человек, она ничего не требует от меня. Ее очень осуждают за то, что она связалась со стариком и «не пользуется», как выражаются местные «женки». Она действительно очень привязалась ко мне.

      – А почему бы тебе не жить у нее? Все лучше, чем в этих «каморках»!

      – Видишь ли, тут произошла трагическая история. Фиса жила в доме у одной старухи, ухаживала за ней, кормила, поила, и за это старуха должна была после смерти отказать ей дом. Старуха оказалась на редкость живуча и прожорлива, Фиса совсем с ней замучилась. Наконец старуха умерла, тут было такое счастье! Я купил бутылочку портвейна, Фиса испекла пирог. Как-то недели через три я ночевал у Фисы. Вдруг среди ночи – стук. Вваливаются двое нищих-слепцов, муж и жена, дальние родственники покойной и законные ее наследники. Кто-то из рохомчан позавидовал Фисиному счастью, с немалым трудом разыскал этих слепцов и сообщил им о наследстве. У меня чуть сердце не разорвалось от жалости…

      – Ну и что было дальше?

      – Слепцы переночевали на полу, а утром, когда проснулся, я услышал какой-то щелк: они ловили друг на друге вшей. Это было отвратительно, – хладнокровно заметил отец. – А потом они устроили ревизию имуществу, обнаружили, что прохудилась самоварная труба, и уехали за новой трубой в Пензу.

      – В Пензу за трубой?

      – Так ведь слепые ездят без билетов, а в поездах подают лучше, чем на улице. Мне кажется, – задумчиво добавил отец, – они не останутся тут надолго, в Рохме ненавидят нищих. Старик целый день простоял у проходной нашей фабрики и не собрал даже на стопку водки.

      – Но они могут продать дом!

      – Кто его купит? Полуразвалившаяся, гнилая хибара. На худой конец, дело идет о сотне рублей, я помогу Фисе. – Отец улыбнулся: – Приятно на склоне лет стать домовладельцем.

      Вернулась